И он знал, что не пройдёт и года, как будет последним.
Он опустился на колени перед ребёнком и улыбнулся, заглядывая в ясные светлые глаза. Тонкие черты лица, острые, будто бы иглами, уши — пройдёт десять, двадцать лет, и она будет самой прекрасной девушкой столицы.
И тогда Королева отыщет её и уничтожит.
Его взгляд был мягким и тёплым — почти добрым. Если б он мог вернуть время, когда его собственная дочь была нежным и милым ребёнком — отдал бы за это всю свою вечность. Но никто не дал ему этого шанса, и теперь все дети, с которыми ему удастся увидеться — чужие, испуганные, и родители — хорошие родители, — шипят, чтобы они не подходили к Вечному.
Быть уникальным — это точно то же, что и быть изгнанным, а он добровольно, вопреки Её воле, ушёл из Златого Леса, предпочёл человеческий мир. Достойная работа посла — это только прикрытие побега, красивые фразы, за которыми очень удобно прятать свою маленькую или не очень слабость.
Но эта девочка не убегала. Напротив, она стояла, будто бы совсем-совсем его не боялась, и смотрела в глаза. Улыбалась в ответ, словно была рада встретить — нездешняя или, может быть, ею просто никто не занимался.
Вечный протянул руку и коснулся маленькой ладошки, сжал тонкие, худые пальчики — голодная, замёрзшая.
Это не её отец. Ему было достаточно одного только взгляда, чтобы найти правильный ответ на все свои вопросы.
Жалкое, гадкое существо. Убийца? Нет, предатель; в воспоминаниях ребёнка всё выглядело до смешного простым, и королевские солдаты, и Её Величество, и взгляд настоящего — острые уши, тонкие, резкие скулы, длинные пальцы, сжимающие нож, — отца, и матери, спрятавшейся с ребёнком, такой же, как и она.
Он знал, что эльфа, увиденного в воспоминаниях, давно уже нет. Королева испила его до дна, отобрала его вечность, уничтожила свет в его душе. А теперь она очищала следы его силы и искала ребёнка. Ребёнка, которого волочил этот жалкий гибрид — не человек, не эльф, а нечто среднее, свидетельство чужого мезальянса.
— Ты знаешь, где твоя мать? — Вечный не говорил вот уже неделю, и теперь слова звучали хрипло, горло сжималось почти до боли, но он не обращал внимания на это. Потом. Он ведь бессмертен, у него есть время наверстать упущенное.
Слишком много времени.
— Да, — тихо шепнула малышка. В её глазах только сейчас, на мгновение, промчался страх; слова о матери заставили её вспомнить, к чему приводят незнакомые эльфы, ловящие на Пылающем Пути маленьких девочек.
