— Иди сюда, — нетерпеливо повторил он. — Твари становятся сильнее. Они не станут ждать, пока ты придёшь в их зубы.
— Они могут подойти и к вам, — не выдержала Шэрра. Она не понимала, зачем отвечает — ведь это просто провокация. Попытка заставить её бояться. Но и молчать сил больше не было. Хотелось чужой защиты — она слишком долго была одна.
Он ничего не ответил. Послышалось шипение — на землю вокруг него и вокруг дерева сыпались широким кругом золотые листья. Листья, не сморщившиеся от времени, а вечно сияющие и способны защитить от какой угодно напасти. Шэрра смотрела на них, будто полубезумная, и отчаянно пыталась отрицать то, что там безопасно. Бессмертный не убьёт её — он отведёт её к королеве.
Но это равно смерти.
В сиянии злата она могла увидеть тварей. Могла видеть кошачьи спины, гибкость движений, клыки и странную красоту смерти. Они чем-то напоминали эльфов — только в животном обличии, — и казалось, что сама смерть восстала, дабы привести их сюда.
И Шэрра не могла себе даже представить, насколько страшно будет умирать от этих клыков.
В золотом кругу стоял мужчина. Его лицо скрывал капюшон плаща — и Шэрре казалось, что когда он снимет его, она увидит знакомые с детства — смутно, но всё же, — черты. Страшный шрам через всё лицо первого человека, который начал рушить её и без того шаткую жизнь.
— Покажи лицо, и я подойду, — выдохнула она.
Это было уже наглостью. Она не имела права ничего требовать у бессмертного, тут он правил балом — не она. Но он, казалось, усмехнулся. Тонкие эльфийские пальцы коснулись сотканной людьми ткани, и плащ осыпался мелкими осколками нитей на землю, не коснувшись ни единого золотого лепестка.
Шэрра обессиленно, полумёртво рухнула через тонкую, невидимую границу — на безопасную, ограниченную златом землю.
Она знала его, конечно же. Она помнила его — ей тогда было шесть лет, но такие не забываются.
Он облегчённо вздохнул и опустился на холодную землю. Устало закрыл глаза, и она подползла ближе, прижимаясь спиной к стволу Златого дерева, рассматривая в странном сиянии ещё не сгоревших лепестков черты его лица.
Раньше не было этого тонкого, почти незаметного шрама, что тянулся по его шее и прятался за воротником рубахи. Не было линии и на руке, более заметной, но всё равно не уродливой — точно нитка, только эта чуть потолще.
…Когда он в прошлый раз появился в их жизни, она была маленьким, несмышлёным ребёнком. А отряд королевы Каены явился на порог их с мамой мира.
