Она беспомощно смотрела на него. Пыталась понять, почему он не убьёт первым же взблеском магии. Но мужчина только опустился рядом на золотые листья и тихо рассмеялся.
— Я сначала думал, что ты похожа на мою жену. Но, может быть, на ту, в честь дерева которой её однажды и назвали?
Шэрра мотнула головой. Перед глазами всё плыло. Она не могла сдвинуться с места. Не могла ответить. Не могла бороться. А он ждал.
Не дать повод убить. Бороться до конца. Открытая граница.
Сколько ещё ему придётся сделать, чтобы она выжила?
Она отползла ещё на несколько сантиметров. Рэн поднялся, расправил плечи, и теперь невидимый знак в её глазах пылал особенно ярко. Шэрра чувствовала — даже если выберется, продержится ли она? Златой Лес вновь тянул к ней свои лапы, и Вечный — Вечный зажёг пламенный шар на раскрытой ладони и смотрел на неё так пристально и любопытно, спрашивая, будет ли она бороться достаточно, чтобы он отпустил. Проявит ли характер, или, может быть, его нет.
Хотела ли она выжить? Боялась ли разочаровать своего благодетеля? Шэрра не хотела отползать. Она с трудом поднялась на ноги. Пошатываясь, сделала шаг в его направлении. Криво улыбнулась — от пламенного шара её ограждала лишь какая-то тонкая воздушная стена.
— Две минуты, — напомнил Роларэн.
— Лучше так, чем в спину, — прошептала Шэрра. — Я долго думала о Вечных прошлого. За то они столько и жили, что не подставляли никогда других под удар. За то, что они хотя бы иногда сражались сами. Я тоже… Тоже так хочу.
— Полторы.
Она долго смотрела на него — целую секундную вечность. И из последних сил, вместо броситься к затухающей границе, прикоснулась к его губам. Если уж будет что вспоминать о зря прожитой жизни — пусть лучше Вечный, чем страх перед Каеной — такой же бессмертный, как и Златой Лес.
— Одна, — выдохнул он ей в губы, а после оттолкнул от себя — к границе, — но горечь полыни всё ещё не покидала её. Шэрра отступила ещё на шаг, ошеломлённая, и почувствовала, как невидимые нити оплетают её руки.
Она только сейчас поняла — то был приговор не для неё, а для его воспоминаний. Убить свою жену своими же руками, убить всё, что было ему в ней ценно. Или умереть самому.
Но Роларэн не позволил Каене сыграть с ним в эту шутку. Лучше тело, чем душа. Лучше душа, чем воспоминания. Лучше воспоминания, чем она.
Граница закрывалась. И Шэрра не могла его предать.
У него убить её будет целая вечность.
У неё выжить — один миг.
— Три, — прошептал Роларэн. — Два…
