Прежде Рэ был такой чёткой картинкой… Но с каждым днём их сближения, с каждым новым оттенком ученичества Мастер видел всё новые и новые слои — словно на одном холсте то и дело изображали новую картину. Старое затирали, прятали, вытаскивали наружу нечто неизвестное и давно забытое, его выдавали за истину — эту чужую, основанную на воспоминаниях ложь.
— Ты, однако, многому научился, — отметил Мастер.
— Благодаря вам.
— Рад слышать, что хоть кому-то в этой Академии пригодились мои знания, — усмехнулся мужчина. Он толкнул ногой тяжёлый двуручник, отбрасывая его с пути, добрался до стены и провёл пальцами по невидимому узору, намеренно не доводя линию до конца.
— Вы им солгали, — промолвил Рэ. — Когда сказали, что так сражаются эльфы. Правда ведь?
— Отчасти, — вздохнул Мастер.
— Разве эльфы так идеальны? — спросил парень. — Мне всегда казалось, они вырождаются. Они становятся едва ли не хуже людей, превратились в замкнутую систему, заперлись на маленьком клочке своего Златого Леса и постепенно вымирают. А вы говорите, что эльфы способны разрушить целые отряды…
— Мы с тобою говорим о разных эльфах. Те, которых я знаю, были непобедимы.
— И много их осталось?
— Боюсь, нет. Может быть, всего один — и у того слабостью служит маленькая, крохотная зеленоглазка. Улыбчивая девочка, запутавшаяся в далёком-далёком прошлом, — голос Мастера звучал мечтательно.
Рэ отступил на шаг назад. Он не хотел видеть, как мужчина возьмёт в руки традиционное эльфийское оружие; чужое эльфийское оружие. Мастер должен был бы касаться к нему только в перчатках, иначе это следовало величать самоубийством — руки светились волшебством, и он всё никак не мог решиться. Мастера ничто не держало на этом свете. Рэ казалось, что однажды он придёт и увидит своего мёртвого наставника, бездыханного — и тело его давно уже остынет к тому моменту, как ученик наконец-то соизволит его обнаружить.
— Не умирайте, — прошептал Рэ. — Я не выдержу.
— Я вполне здоров, с чего мне умирать? — рассмеялся Мастер. — Говоришь, другие эльфы? Иди, дорогой. Иди.
Рэ послушно кивнул и выскользнул за дверь. В его взгляде почти что светилась благодарность. Но Мастеру самому стало не по себе. Он отступил от таинственного узора, заслонявшего волшебную палицу, не посмел к ней прикоснуться. Или, может быть, просто не пожелал этого делать. Вздохнул.
Да, Рэ был совершенно прав, эльфы изменились. Он помнил всемогущие, и тени их блуждали, пугая всех, по человеческим королевствам. А истинные эльфы, нынешние жители Златого Леса, стали просто пустой, слабой, бездумной тенью… Но в том ли была суть?
