Однако прошло время, и сравнительно небольшой (с конца 60-х годов, когда школа распалась), двух-трех-десятилетний период показывает, что интерес к многотомным критическим исследованиям школы значительно поубавился, а разного рода «проекты», в свое время оцененные как недостаточно фундированным, реформистские, утопические и т. д., но все же указывавшие направления поиска, оказались созвучными одной из современных эпистемологических тенденций, апеллирующих к гуманитарному знанию и культуре, что в настоящее время вызывает повышенный как научный, так и общественный интерес.
Сказанное не следует понимать таким образом, что «критические теории» Франкфуртской школы — в сущности, дело всей ее жизни и творчества — списываются в архив. Это огромная работа, проделанная большими специалистами, высокообразованными людьми, завоевавшими всемирное признание, и, надо надеяться, давшая богатую пищу для саморефлексии культурной общественности как в Европе, так и в Америке. В нашей философской литературе эти критические тома в свое время не получили должного освещения по разным причинам, главным образом идеологическим: ведь по издательским коридорам проходили только те работы, которые содержали критику этих «критических теорий» с точки зрения господствовавших тогда у нас идеологических доктрин. Методологические просчеты, допущенные при таком подходе, на наш взгляд, можно свести к двум основным: во-первых, в порядке самокритики следует отметить, что наш методологический подход к этим теориям быт ограничен и направлен не столько на исследование их критического содержания, а тем более позитивных перспектив, сколько на их сопоставление с определенными, догматически понимаемыми положениями марксизма и выявление их несоответствия последним. Такой подход приводил к методологической редукции, что в свою очередь сказывалось на осмыслении и интерпретации этих теорий в целом. Причем такие сопоставления проводились несмотря на то, что «франкфуртские философы» совершенно сознательно исходили из такого несоответствия и сами указывали на него, поскольку считали многие положения марксизма, при всем своем уважении к нему, устаревшими и не отвечающими современным общественным потребностям. Второй методологический просчет состоял в том, что критика современного общественного состояния, содержащаяся в «критических теориях», должным образом не оценивалась. По той причине, что она-де не звала к радикальным, т. е. революционным, переменам. Всякая же другая критика, согласно нашим бывшим доктринам, неизменно объявлялась «мнимой», «ложной» и т. д., а не связанная с социальной революцией проективная деятельность — псевдореволюцион-ной, а значит, неистинной, прожектерской. Сами же проекты и модели по существу не рассматривались и на основе исходных постулатов объявлялись несостоятельными, нереальными, утопическими и т. д. И все же, возвращаясь сейчас к работам наших бывших советских авторов, а также философов бывших соцстран, справедливости ради нужно сказать, что в них содержится много интересного и содержательного материала, который удавалось протащить под видом критики. В бесконечных сопоставлениях с марксизмом подчас тонули интересные мысли и рассуждения, но, безусловно, всякий думающий читатель может почерпнуть из этих публикаций многое. (На эту тему как-то уже высказывался Ю.Н.Давыдов, первооткрыватель и специалист по Франкфуртской школе в нашей отечественной философии.)
