– Что еще? – спросил Синдер голосом, таким же мягким, как его прикосновение.
Зажмурившись, я помотала головой:
– Не хочу тебе говорить.
Синдер заключил меня в объятия. Крепко прижав к себе, он опустил голову мне на макушку.
– Что бы это ни было, Элла, мне все равно. Это не изменит моего отношения к тебе.
У меня екнуло сердце. Я знала, что Брайан говорил искренне, но он понятия не имел, что ему предстоит услышать.
– Изменит.
Не в силах больше терпеть, я медленно потянула длинную белую перчатку с обожженной руки.
– Внешность очень важна для тебя, – начала я. – Ты всегда встречался с самыми красивыми девушками.
Еще одно легкое движение – и перчатка соскользнула. Я вытянула руку, чтобы он мог увидеть. Брайан постарался сдержаться, но судорожно втянул воздух.
– Я некрасива, – продолжила я, отодвинувшись. Я знала, что он не сможет это принять. – Может, раньше и была красивой, но все осталось в прошлом.
– Элла, – сдавленно прошептал он.
Он нежно дотронулся до поврежденных пальцев и погладил покрытую шрамами кожу. Я чуть не задохнулась, когда он взял мою руку, но не стала сопротивляться. Он был первым человеком, кроме врачей, кто когда-либо прикасался к моим шрамам. Я не знала, как на это реагировать. Этот момент был настоящей мукой – и в лучшем, и в худшем смысле слова. Физически я ощущала нечто прекрасное, но душа разрывалась от боли.
Одна рука по-прежнему лежала в его ладони, а второй он нежно провел вверх по моей больной, осязая то, что было до сих пор скрыто от его глаз. Когда Синдер наконец заговорил, его голос дрогнул.
– Что с тобой случилось?
– Машина загорелась. У меня было обожжено более семидесяти процентов тела.
– Семьдесят процентов…
Наши взгляды встретились, и внезапно мне захотелось совершить безумный поступок. Я хотела показать Синдеру свои шрамы – по крайней мере те, которые можно увидеть сейчас. Я теперь знала, кто он такой, и хотела, чтобы он тоже знал обо мне все. Между нами не должно оставаться никаких тайн.
Мы сидели в кабинке в самом дальнем углу ресторана, и поскольку он подсел рядом, меня не было видно снаружи. Я находилась под надежной защитой, и никто не обращал на нас внимания, поэтому я потянулась к шнурку, который закреплял мантию на шее. Опустив глаза, я дрожащими руками скинула мантию с обнаженных плеч, и она с тихим шелестом упала на диван.
Синдер молчал. Я хотела бы знать, о чем он думает, но боялась взглянуть на него. Он оказался очень эмоциональным человеком, его чувства и мысли можно было прочитать по глазам. Я не готова это увидеть. Я совершенно беззащитна перед ним.
