Ходила днем за хворостом и корой к финскому универсаму. И там разбиты витрины магазинов, а на повороте стоят дежурные автоматчики. И их очень много. Проверяют машины. Они тут кругом, как нашествие саранчи.
7 декабря 1992 г.
Сегодня вышла к хлебозаводу в 4 ч. 30 м. утра. Еще темно, холодно, но сухо. У завода уже немалая очередь. Через несколько минут тихо прогудел самолет и ушел в сторону нижнего моста р. Гумиста, а вскоре оттуда раздался взрыв. Видимо, сбросил бомбу на абхазские позиции. Затем там же небо просветила пунктиром ракета несколько раз. Ракета быстро осыпалась, рокот реактивного самолета – и все стихло. И вдруг над городом, примерно, у вокзала, повисли осветительные ракеты. Они висели в небе долго, не таяли и стало светло, как днем. Будто светила яркая луна. Через некоторое время ракета растаяла. Так и не знаю, что это за маневры. Опять мы стояли в очереди в темноте и перекликались, кто за кем… В 7 ч. утра стали давать хлеб, и я взяла, о, слава Богу, два батона. Это были мои последние деньги – 12 руб. Хлеб давали хорошо и быстро, но под строгим надзором полиции с автоматами в руках. Иначе не взять, потому что люди просто озверели: и старые, и малые, и любой национальности. Только под дулами автоматов и можно взять свой батон. Нас низвели до скотского состояния. И теперь мы не скоро станем просто людьми.
Днем разожгла костер и нагрела на нем воду дождевую для мытья головы и пресную – для купанья. Не хочется опускаться окончательно. Стоит сдаться, опуститься – и конец! На моей печурке сварила себе желудевый кофе с молоком, вскипятила чай для термоса и даже испекла яблочки, посыпав их оставшимся у меня с лучших времен сахаром. Какая роскошь по нынешним временам! Когда возилась с костром, раздалась канонада из «Града». Мы уже привыкли к этим залпам и под этот аккомпанемент занимаемся своим варевом, не обращая внимания на залпы. А в начале войны я от каждого автоматного выстрела далеко на улице бегала прятаться в ванную комнату. Теперь мне это смешно! Однажды сосед, возившийся недалеко от меня тоже с костром, показал мне осколок, упавший возле нас. Убивает наповал! А по виду легкая невзрачная штучка. Осколок этот нас не затронул. Мы же живем почти у линии фронта возле Ачадара. Но в Новом районе еще хуже. В первые дни войны, когда шли бои в Ачадара и рядом, пули залетели к нам в квартиры, впивались в мебель и мы прятались в ванной. Потом привыкли. Фронт передвинулся дальше. Одна тревога – что нас ждет впереди. Неужели опять новый Карабах на долгие годы? Днем увидела в очереди за хлебом бедную Ирочку Патейпа – преподавательницу АГУ. Эту умную, интеллигентную девочку. Мы – родственники. Ее дядя – Виктор Патейпа – мой крестный отец. И по селу Лыхны родственники. Живет в Нов. Районе совершенно одна в 2-х комнатной квартире. Мама умерла – она была русская. Совсем по абхазски не говорит. Повела я ее к себе. Показала чудо-изобретение соседа – мою печку и коптилку, чтобы и она могла соорудить себе эти «удобства» и «блага цивилизации», принесшие нам в Абхазию Эдуардом Амвросиевичем.
