Разделение умственной и физической деятельности между людьми получает свое завершение в крупной капиталистической промышленности, где оно доводится до антагонистической противоположности.
По мере развития крупной капиталистической промышленности рабочий всё более становится простым органом машины. Если в мануфактуре и ремесле непосредственный производитель заставляет орудие служить себе, то здесь он сам служит машине, он должен приспособиться к ее работе. Мертвый механизм (система машин) существует независимо от рабочих, рабочие же являются живыми придатками к нему.
Применение машины в капиталистическом производстве подавляет интеллектуальные силы непосредственного производителя. Его духовные способности перестают играть сколько–нибудь существенную роль в процессе производства, и эта роль, по сравнению с ролью науки, сводится почти к нулю, перед липом колоссальных сил природы и мощью общественного труда, воплощенных в системе машин. К. Маркс писал, что капиталистический способ производства «в несравненно большей степени, чем всякий другой способ производства, является расточителем людей, живого труда, расточителем не только тела и крови, но и нервов и мозга. В самом деле, только ценой колоссального расточения сил отдельного индивидуума обеспечивается и осуществляется развитие человечества в эту историческую эпоху, непосредственно предшествующую сознательному переустройству человеческого общества». [37]
Итак, краткий исторический экскурс показывает, что хотя различия умственного и физического труда как качественно своеобразных форм человеческой деятельности появились с момента становления человеческого общества, их разделение между разными людьми, социальными группами, классами возникло лишь на известной ступени развития общества, а еще позже проникло и в сферу самого материального производства. Различные производственные процессы и формы человеческой деятельности могли осуществляться, как учит опыт истории, и без их разделения между разными людьми. Лишь с появлением общественного разделения труда между людьми они выпадают на долю разных людей и социальных групп. Поэтому утверждение о постоянном и вечном взаимополагании качественной дифференциации видов труда и разделения труда между людьми нельзя признать правильным.
Разделение труда между людьми представляет собой своеобразную, исторически возникшую надстройку над качественной дифференциацией видов человеческого труда и производственных процессов. В таком значении оно выражает подчинение самих людей этой качественной дифференциации форм человеческой деятельности и приобретает собственно социально–экономический смысл, поскольку за разделением труда стоят различия классов, социальных групп.
