Он начал быстро вытираться и надевать свежую одежду, чтобы поскорее забыть того урода, который был в зеркале. Это ведь не может быть он, так?
После этого он направился на кухню, где Паула давно достала их ужин — рис с мясным рагу. Селеста не начала есть, пока брат не пришел, правда, он сам этого не заметил. Быстро съев все содержимое и запив это соком, он спросил у хозяйки дома, где ему можно прилечь и отдохнуть. Паула ответила, что в той же комнате, в которой он спал в прошлый раз, и добавила:
— Ты не хочешь остаться и поговорить? Я знаю, ты долго пробыл под замком.
— Нет.
Кристиан ушел, не добавив ни слова. На этот раз его странное поведение бросилось в глаза, хотя за ним никто не пошел.
Он лег на кровать — мягкую, тёплую кровать, и повернулся лицом к солнцу, которое начало заходить. Тут было уютно — напротив кровати висела карта Альтатонии, а углы были забиты какими-то вещами. Занавески пропускали последние лучи солнца. Все было тихо и беззвучно, пока Кристиан не услышал звук колёсиков своего чемодана, которые катились явно в его комнату.
— Прошу, открой дверь, — услышал он голос Паулы и поспешил к двери.
Она волокла за собой его чемодан, а на её плечах был его старый рюкзак, который сестра не раз латала, потому что он любил заполнять его до краев.
— Могла бы меня позвать, — Кристиан снял с девушки свой рюкзак и взял чемодан.
— Думала, сама справлюсь. Ну и много же у тебя вещей! Хотя ладно, у Лесты их все же больше.
— Спасибо, дальше я сам справлюсь.
Он отправил все свои вещи туда, где они стояли в прошлый раз, но Паула не собиралась уходить.
— Ты уверен, что хочешь побыть один? Не хочешь ни о чем поговорить?
— Я что, настолько плохо выгляжу?
— Если честно, то да.
— Спасибо.
— Я не хотела обижать тебя, я хочу понять, что с тобой такое произошло.
Кристиан глубоко вздохнул и сел на кровать, Паула рискнула подойти ближе и сесть напротив него.
— Ну, понимаешь, сначала меня насильно затащили в тот дом, затем ударили много раз ремнем, а так же резали. После меня держали в вечном голоде, не подпускали к свету и ни к кому живому, а так же никто не удосужился даже написать и спросить, что со мной такое. И после этого сестра называет меня идиотом, который просто капризничает.
— Я писала и тебе, и Селесте, правда, и очень переживала, когда от вас не приходили ответы. Письма или перехвачивали или они не доходили. Я понимаю, такая обстановка очень сильно давит, но сейчас ты тут, далеко от сюда. Ты свободен. Забудь все то, что там было, это уже не имеет значения.
