О нашем крае молодая Советская республика забыла почти на 10 лет. И только в 1926-м году в стране возобновились технические искания, вновь ожила геологическая разведка, заговорили о постройке Кузнецкого завода. Но еще три последующих года КМК существовал только на бумаге. Инженеры-проектировщики - сторонники двух противоборствующих течений: американского и немецкого - вели ожесточенный спор о строительстве нашего завода.
Пронемецкие инженеры доказывали, что у нас надо строить небольшие, маломеханизированные печи, что сибирская глушь является слабым рынком сбыта и поэтому приобретать для будущего завода дорогое оборудование невыгодно.
Сторонники же американского проекта утверждали, что бояться мощных агрегатов и больших капитальных вложений не следует, так как все это будет оправдано значительным возрастанием потребности Советской страны в металле.
Тогда в споре победили сторонники немецкой инженерии, и неизвестно, что бы сейчас значилось на карте нашей родины вместо промышленного Новокузнецка. Но, к нашему с вами счастью спор решила финансовая сторона вопроса; за разработку проекта Кузнецкого металлургического завода американцы затребовали меньше денег, нежели немецкие инженерные фирмы, - всего 500 тысяч долларов. (За проект Магнитогорки было, к примеру, заплачено 2 млн. долларов)
15-го января 1929-го года Совет народных комиссаров принял окончательное решение о строительстве нашего и магнитогорского металлургических заводов. Начальником Кузнецкстроя назначили Колгушкина, а главным инженером - Бардина.
25-го марта 1929-го года Бардин впервые ступил на Кузнецкую землю: «В Кузнецк приехал вечером. Меня повезли заснеженным полем к единственному тогда двухэтажному дому - бараку коридорной системы. Комнаты почти все пустовали. Полы скрипели при каждом шаге, а щели в них между досками были настолько широки, что с верхнего этажа можно было видеть все, что делалось на нижнем...» - писал он в своих воспоминаниях.
На следующий день Бардин на лошадях поехал осматривать строительную площадку. Единственный в Кузнецке автомобиль простаивал в гараже: пытаться ездить по глубокому снегу на машине было бесполезно.
Под строительство отводилась площадь в 6 тысяч гектаров. На скупку всех старых избушек в округе для сноса было потрачено две тысячи рублей, а вместо изъятых земель крестьянам выдавались земельные участки в других местах. Свои дома жители продавали с большой охотой и продолжали, однако, спокойно в них проживать, разумно рассчитывая стать в ближайшее время рабочими затевающегося строительства.
