Пречистенка. Прогулки по старой Москве | страница 92



В результате, в 1942 году, на Пасху, чекисты насчитали в этой церкви четыре тысячи молящихся. Больше было только в храме Богоявления в Елохове (6500 человек), и столько же (4000) — в церкви Знамения на Переяславской улице и на Преображенском кладбище.


* * *

Почему же вышло, что Ильинский храм за всю историю советской власти ни на день не закрывался? Многие считают, что произошло это благодаря тому, что батюшка Виталий, когда тучи начали сгущаться, в доказательство того, что храм — великий памятник архитектуры и культуры, начал на приходские деньги расчищать фрески начала восемнадцатого века и реставрировать местночтимые иконы.

Но история других церквей, гораздо более значительных как памятники, опровергает этот довод.

Видимо, руки не дошли. Не до того. Война. Недоучли. Недосмотрели. Не претендовал никто на здание, на место.

Так или иначе, это — тайна, и не меньшая, чем история возникновения Ильинской церкви.

Дом Муму

Жилой дом Тургеневой (Остоженка, 37) построен в 1819 году.


Это здание — одно из самых странных в городе Москве. На нем, например, висят две мемориальные доски. И обе говорят о том, что в этом доме жил Иван Сергеевич Тургенев. Правда, на левой значится, что он тут проживал с 1839 по 1851 год, зато на правой — с 1841 по 1851 год.

Иван Сергеевич здесь и вправду жил. Наездами. Когда ему случалось бывать в Москве, он останавливался у своей маменьки Варвары Петровны, которая арендовала этот маленький особнячок у господина Лошаковского. А гостил Иван Сергеевич в Москве не часто. Но все же гостил, начиная с 1841 года. Так что одну из досок было бы нелишне снять.

Маменька была личностью яркой, из Лутовиновых, которых называли барами полновластными и необузданными. Называли не зря. Некая Варвара Житова писала в мемуарах о дворецком Федоре Ивановиче и горничной Авдотье Кирилловне. Они были вполне законными супругами, носили одну фамилию Лобановых. Но госпожа Тургенева не захотела, чтобы лобановские дети жили на Остоженке, и распорядилась отправить их в деревню. Конечно, без родителей.

К счастью, у Федора Ивановича, как у дворецкого, имелась своя, пусть небольшая, комнатушка. И «в этой-то комнате прожили и зиму, и весну бедные три девочки, взаперти, без воздуха, но все же около матери и отца, которые урывками хотя несколько раз в день могли видеть их».

Кстати, та Варвара Житова была не только тезкой госпожи Тургеневой, но и тайной ее дочерью. Тайным же отцом мемуаристки был не кто иной, как доктор Берс, домашний врач Тургеневых и папа будущей супруги Льва Толстого. И выходит, что Иван Сергеевич приходится Льву Николаевичу в какой-то мере родственником.