Впрочем, и Федор Иванович со своими товарищами не столько проникались самой службой, сколько ее внешними нелепостями: «…облаченный архиерей маленького роста с седенькой небольшой головкой, смешно торчавшей из пышного облачения, взбирался на помост с явным старческим усердием, поддерживаемый священниками. Нам отчетливо казалось, что оттуда, откуда торчит маленькая головка архиерея, идет и кадильный дым».
Время от времени московские газеты публиковали приблизительно такие сообщения: «Вчера… толпа рабочих… состоящая почти из ста человек, затеяла на набережной храма Спасителя игру в орлянку. Шум, крики, брань раздавались в течение нескольких часов; прохожие вынуждены были далеко обходить шумевшую толпу, а многие из публики, направлявшиеся в купальню, сочли за лучшее повернуть назад, не рискуя подвергаться дерзким выходкам со стороны подгулявших рабочих».
Случались и заметки несколько иного плана: «Вчера… в 11 часов утра, на набережной Москвы-реки, против храма Христа Спасителя появился лет 45 мужчина, с черными с проседью волосами, не высокого роста, довольно плотно сложенный, одетый в поношенное черного цвета триковое пальто, из-под которого был виден серый пиджак; черные триковые брюки были заправлены за голенища высоких сапог. Он быстро прошел по набережной и в конце ее, остановившись у фонарного столба, вынул из кармана бритву и, не долго думая, махнул ею по горлу. Кровь хлынула из раны, несчастный пошатнулся и упал на мостовую».
Или вот еще. «У Большого Каменного моста обратил на себя внимание какой-то человек, который, сойдя с берега, спустился к реке Москве, а затем, не раздеваясь, вошел по пояс в воду и стал ловить рыбу руками, без всяких приспособлений. Такой оригинальный способ ловли сразу собрал толпу любопытных; некоторые из них, беседуя с рыболовом, поняли, что он сумасшедший. Рыболова задержали и отправили в участок. Задержанный назвался владимирским мещанином Ефимом Абрамовым Десятиревым, 54 лет, который, как выяснилось, два дня тому назад скрылся из Преображенской больницы для психически больных».
Разумеется, все эти сообщения — одни из многих в таком роде.
Так что храм и его окружение было еще и местом криминальным. Недаром Михаил Булгаков в ранних редакциях «Мастера и Маргариты» приводил Иванушку Бездомного именно под стены храма, где у него, купавшегося, утащили всю одежду. Правда, когда Михаил Афанасьевич приступил к окончательному варианту, храм уже снесли, и упоминать о нем стало бессмысленно.
