Музейщики собрали все, что относилось к жизни «великих основоположников» — автографы, гравюры, фотографии, плакаты, дабы каждый правильный москвич мог приобщиться к жизни своих кумиров. Правда, не исключено, что многие из посетителей ходили сюда ради интерьеров старого дворянского особняка. Но их вполне можно понять.
* * *
Через переулок, в доме 7 жил один из самых экзотических писателей первых лет советской власти — Сергей Заяицкий. Он был карликом, но никогда и никому не приходило в голову его за это пожалеть. Дело в том, что сам Сергей Сергеевич вовсе не воспринимал свой рост и свое телосложение вообще как некое уродство. Больше того, он находил его вполне пригодным для разнообразных розыгрышей. Он, например, любил одеться в черный фрак (карлик во фраке — это уже нечто) и в таком виде пойти, скажем, на улицу Пречистенку. Выбрав себе жертву (как правило, супружескую пару средних лет), он шел ей навстречу, кланялся и дальше ковылял своим путем. Супружеская пара, разумеется, пугалась, думала, что бы это могло значить, а Сергей Сергеевич тем временем нырял в трамвай, в трамвае обгонял несчастных и повторял свой трюк по новой.
Так он проделывал раза по три-четыре, глумливо издеваясь над запуганной советской публикой, а в перерыве между шалостями писал довольно славные рассказы о похождениях всяческих светских шалопаев.
Главное же его произведение — «Жизнеописание Степана Александровича Лососинова» оказалось где-то на задворках русской литературы. Хотя сам Лососинов представляет из себя довольно характерную персону Москвы предреволюционной. Этакий не слишком-то богатый, но и не особо бедный прожигатель жизни, склонный между тем пофилософствовать.
Утро начиналось, разумеется, довольно поздно. Конечно, приходил к нему какой-нибудь приятель — к примеру, Пантюша Соврищев. Лососинов, не совсем еще проснувшись, показывал на особняк с колоннами, в окне которого трудилась молодая горничная, и спрашивал приятеля:
— Она тебе нравится?
— Невредное бабцо, хотя всего не разглядишь, — чистосердечно отвечал Соврищев.
— Я не про то, я про колонну! — возмущался склонный к философии похмельный юноша.
На этом утро завершалось, приятели садились в сани к лихачу и быстренько катились в сторону кондитерской Сиу. Из модного «Сиу» приятели, конечно, отправлялись в «Прагу». Из ресторана «Прага» могли поехать, например, в Большой театр — туда ездили не только для того, чтобы спектакль посмотреть, но и для общения, для выпивки, для всяческих знакомств. Потом бывала снова «Прага», а на следующий день сюжет обычно повторялся.
