Особенно мы любили заходить в среднее отделение, там продаются булки, калачи, пряники… И там всегда больше всего народу. Очень весело проталкиваться до прилавка, где возвышаются чуть ли не до потолка горы баранок, башни из сухарей. И как только они не разваливаются! Я всегда старалась дотронуться до них пальцем.
Просунешь свой пятиалтынный продавцу и говоришь громко: «Фунт мятных пряников». Продавец непременно пошутит с тобой и быстро-быстро загребет совком из большущего ящика, что под прилавком, всыплет пряники в бумажный мешочек, ловко расправив его, и никогда не ошибется: на весах ровно фунт. Он подает тебе мешочек и принимает твой пятиалтынный, бросает его в ящичек с отделениями, где медяки, серебро и бумажные деньги. Надо тотчас отойти и дать место другому покупателю. «Два батона де-руа», – говорит Алеша и протягивает свой гривенник. Ему уж подают пряники. Это происходит еще скорее, как фокус – эти пряники не заворачивают, не взвешивают».
* * *
После революции Дмитрий Филиппов уехал в Париж. Дело его, между тем, продолжилось. Михаил Булгаков писал об этом времени: «В б. булочной Филиппова на Тверской, до потолка заваленной белым хлебом, тортами, пирожными, сухарями и баранками, стоят непрерывные хвосты».
Продолжала свою жизнь кофейня. И профессор по фамилии Ганчук, из повести Юрия Трифонова «Дом на набережной», после разгромного собрания, которое фактически стало концом его карьеры и чуть ли не жизни вообще, отправился сюда, в Филипповскую булочную: «Глебов увидел Ганчука. Тот стоял у высокого столика, за которым пьют кофе, и с жадностью ел пирожное наполеон, держа его всеми пятью пальцами в бумажке. Мясистое, в розовых складках лицо выражало наслаждение, оно двигалось, дергалось, как хорошо натянутая маска, вибрировало под кожей от челюсти до бровей. Была такая поглощенность сладостью крема и тонких, хрустящих перепоночек, что Ганчук не заметил ни Глебова, который замер перед стеклом и секунду остолбенело глядел на Ганчука в упор, ни качавшегося рядом с ним Шулепникова».
Филипповская булочная оставалась одним из символов Москвы.
Увы, недавно она прекратила свое существование. Нет, с домом все в порядке. Более того, здесь восстановлены старые интерьеры. В правой части здания, где размещался ресторан, и в наши дни работает какой-то общепит. В левой, где была гостиница, и по сей день гостиница, разве что называется она «Центральная». В центре – кофейня.
Все, вроде бы, как при Филиппове. Разве что булочной тут больше нет.
