Все люди смертны
О Саломее, красавице-танцовщице царя Ирода, написано разное.
Ей посвятил одно из своих прелестных стихотворений Гильом Аполлинер:
Pour que sourie encore une fois Jean-Baptiste
Sire je danserais mieux que les seraphins
О Саломее - принцессе с серебряными стопами - написал пьесу Оскар Уайльд.
Саломею воспел Ян Каспрович:
Клубы медных волос распустив,
Как зарницы пожаров кровавых...
Портрет Саломеи написал один из учеников Леонардо - Луини. Написал так, как вообразил, ведь увидеть модель он уже не мог. Мы и не верим, что портрет совершенно схож с оригиналом. На этой картине лицо у Саломеи спокойное, слегка задумчивое, но с выражением любопытства. Однако, ее выдает взгляд, в котором, помимо любопытства, читается некоторая сухость и равнодушие, даже неосознанная жестокость. Она не такая, как в пьесе Уайльда, и не такая, как в стихотворении Аполлинера, и не такая, какой мы ее себе представляем.
Все мы помним историю Саломеи так, как ее поведали авторы Евангелия. Помним, что царь Ирод (все-таки не тот, который приказал истребить младенцев, а его преемник) был человеком жестоким, но колебался в своей жестокости; зато его любовница Иродиада сохраняла последовательность в жестокости и хотела склонить его к убийству пророка Иоанна. И когда царь, восхищенный танцем ее дочери, позволил ей требовать всего, чего она захочет, Иродиада подговорила Саломею потребовать у царя голову пророка. Требование это было исполнено, и слуги принесли голову пророка на блюде.
История эта в основных моментах (не во всех) достоверна, но становится непонятной, так как хронист опустил ряд существенных подробностей. В частности, считается, что Иро- диада была причиной смерти Иоанна, а Саломея - ее безвольным орудием. Допущение это ложное. На самом деле все происходило так.
Красавица-танцовщица Саломея влюбилась в пророка Иоанна. Пророк Иоанн содержался в узилище в королевском саду под охраной вооруженных жандармов, но часто выходил погулять в сад. Выходя по утрам из дома, Саломея проходила мимо узника. Высокий бородатый и сильный, он стоял, заложив руки за спину, у высокой пинии, Стоял неподвижно, провожая ее взглядом своих зеленых глаз, и Саломея читала в его взгляде, насколько он был уверен в истине, которую провозгласил, и насколько ничто не могло его тронуть. Он стоял так часами, как статуя, глядя в пространство, молчаливый, полный брезгливой снисходительности к людям, которые его окружали. Иногда стражи от скуки вступали с ним в разговор, и на их вопросы Иоанн отвечал кратко и без колебания.
