В июне, после специального конкурса, Вознесенским были приняты на работу несколько сильных специалистов по международному праву, человек из МИДа, знающий все тонкости протокола, руководитель аналитического центра, кадровик… После продажи Меер своих акций люди, будто с тонущего корабля посыпались из «Фининвеста»: один за другим ушли почти все старые кадры из тех, кто начинал с Маргаритой Ивановной. Отчасти это объяснялось тем, что Петрин довольно быстро ввел серьезные перемены в работе с персоналом: урезал зарплаты, отпуска, ввел различные формы внутреннего контроля, которые не всем сотрудникам пришлись по душе. По мнению Андрея, во времена правления Меер работники были чересчур избалованы неоправданно высокой зарплатой и свободой действий. А новая экономическая ситуация требовала совсем других подходов к организации бизнеса.
Но были, вероятно, и другие причины их ухода, и Вознесенский пока не мог самостоятельно в этом разобраться. Но в том, что существует особенный «питерский» подход к ведению дел, сомневаться уже не приходилось.
— Вот и хорошо! — улыбался Петрин, когда Стас показывал ему очередное заявление об уходе по собственному желанию. — Пора расчищать наши ряды от этих старперов. Сейчас время молодых и бескомпромиссных. Другое время.
Из департаментов докладывали, что поредевшие ряды финансистов и юристов не справляются с работой. А тут еще случился казус — незаменимый личный помощник и переводчик-синхронист Вознесенского Людмила накануне пришла на работу с заплаканными глазами и попросила немедленно ее уволить. Вообще-то тридцатипятилетняя Людмила, блестяще переводившая с английского и немецкого, была человеком очень спокойным, рассудительным и никаких решений в порыве чувств не принимала. Наоборот, Станислава всегда поражала четкость и неженская здравость ее суждений, логика действий. А тут на все недоуменные расспросы Вознесенского она только качала головой, отмахивалась и хлюпала носом. Все, что удалось путем долгих расспросов вытянуть из Людмилы, это ее наблюдение, что климат в трудовом коллективе в последнее время сильно изменился и работать в таких условиях она дальше не может. Люди в серых костюмах слоняются по офису, что-то вынюхивают, выспрашивают. Все, кого привел за собой Петрин, ничего не смыслят в том, что нужно делать… У холдинга дурные перспективы.
Никаких подробностей она рассказывать не стала. Станислав испытал шок, поскольку столь категоричный и неожиданный демарш Людмилы, проработавшей с ним последние десять лет, был квинтэссенцией чего-то важного, что происходило вокруг. Того, сути чего он никак не мог ухватить… Поэтому он и расспрашивал ее долго, с особым пристрастием. В конце концов Людмила расплакалась и, почти умоляюще глядя на Вознесенского, почему-то шепотом попросила его обратить внимание на Петрина и руководителя службы безопасности Гвоздюка (она почти с ненавистью произнесла эту фамилию), а также на весь разросшийся за последнее время отдел безопасности.
