Я не спал, не отдыхал, не дышал, не жил, как человек, я лишь существовал, как живая боль. Представление о боли реализовалось в сознающем нуклеусе - так прошла ночь. Снова поднялось солнце, и с его первыми лучами я увидел рядом с собой караван, верблюдов, людей, коней - огромную кавалькаду. Они быстро приблизились и окружили меня. Водитель каравана сошёл с животного и поднял меня на ноги, так как у меня больше не было сил двигаться. Он по-доброму со мной заговорил, и вам может показаться странным, хотя для меня нет, что он назвал меня по имени.
"Мы пересекли Ваш путь в пустыне, мы Ваши спасители" - сказал он.
Я показал жестом на воду, так как говорить не мог.
"Да, - сказал он - у Вас будет вода".
Затем он вытащил из кожаного сиденья, опоясывающего горб верблюда, стеклянную чашу с искрящейся водой и подал её мне, но прежде чем кубок прикоснулся к моим губам, он отодвинул его и сказал:
"Я забыл сначала передать Вам приветствие моих людей".
И тогда я заметил в его другой руке крошечный стаканчик, содержащий зелёную жидкость, который он подставил к моим губам, произнеся только одно слово:
"Пей".
Я быстро уставился на воду и открыл губы. Я ощутил её мощный наркотический аромат, и поспешил повиноваться, но сначала взглянул на моего освободителя, и вместо него увидел то же лицо сатанинской фигуры, которая дважды до этого искушала меня. Моментально, не думая о последствиях, без страха перед тем, что будет, я разбил стакан о песок и вернувшимся ко мне голосом воскликнул в третий раз: "Нет, я не буду пить".
Сразу же караван с верблюдами исчез, как фигуры в прошлых сценах, а искуситель растворился в воздухе. Снова песок подо мной стал естественным, я стал самим собой, каким был прежде, когда проходил адские испытания. Теперь я осознал, что моё избавление от подземных пещер последовало за аберрацией моего ума, но, по меньшей мере, я снова ясно увидел, что болезненная фантазия прошла, бред закончился.
От благодарности я упал на колени. Страдание, через которое я прошёл, оказалось иллюзией, под моими ногами были земные пещеры, мираж и соблазны были не реальными. Ужасы, которые я испытал, были воображаемыми - благодаря Богу - а песок был настоящим. Снова в одиночестве, я опустился на колени на бесплодную пустыню. Пустота простиралась от горизонта к горизонту. И, тем не менее, вид той безграничной пустоши, странной реальности - и это истина - был приятным по сравнению со страданием тела и души, которое я так ярко переживал.
