В пять минут восьмого автобус остановился в Нью-Зибиди, у аптеки. Льюис поднялся с места, обтер ладони о брюки и дернул за ручку огромный фибровый чемодан, лежавший на полке для багажа. Отец купил этот чемодан в Лондоне еще в конце Второй мировой войны. Саквояж со всех сторон был облеплен наклейками транспортной компании «Кунард Лайн», потертыми и поцарапанными. Льюис с такой силой потянул багаж на себя, что чемодан грозил приземлиться мальчику на голову. Отклонившись, Льюис постарался удержать опасно нависнувшие пожитки, но не удержался на ногах и шлепнулся на сиденье: чемодан бухнулся ему на колени.
– Ну что ж ты, давай хоть познакомимся, пока не убился.
В проходе стоял мужчина с кустистой рыжей бородой, прочерченной тут и там несколькими белыми прядями. Брюки цвета хаки обтягивали округлый живот, а поверх голубой рубашки был надет красный жилет с золотыми пуговицами, на котором Льюис заметил четыре кармана: из двух верхних торчали ершики для чистки трубки, два нижних соединяла цепочка из скрепок, одним концом цепляющаяся за коронку золотых часов.
Джонатан ван Ольден Барнавельт вынул изо рта дымящую трубку и протянул мальчику руку:
– Здравствуй, Льюис. Я твой дядя Джонатан. Узнал тебя по фотографии, которую как-то присылал твой отец. Добро пожаловать в Нью-Зибиди.
Пожав дяде руку, Льюис заметил, что тыльная сторона ладони Джонатана покрыта ковриком упругих рыжих волос. Этот коврик не ограничивался ладонью, а скрывался где-то под манжетом рубашки. «Интересно, – подумал Льюис, – весь ли дядя покрыт рыжими волосами».
Джонатан поднял чемодан и направился к выходу из автобуса.
– Боже мой, ну и громадина! К ней уж стоило бы приделать пару колесиков. Ох! Ты что, свой дом на кирпичи разобрал и с собой прихватил?
Услышав про дом, Льюис заметно опечалился, и Джонатан решил сменить тему. Прочистив горло, он начал:
– Ну что ж, повторюсь, добро пожаловать в округ Капернаум и красивейший исторический городок Нью-Зибиди; население шесть тысяч человек, и продолжает… не расти.
Где-то наверху загрохотали часы.
Джонатан замолчал. Резко остановился, уронив чемодан, его руки безвольно повисли. Льюис испуганно смотрел на дядю. Глаза мужчины застыли и заблестели.
Часы отбивали удар за ударом. Мальчик поднял голову. Звук шел от высокой кирпичной башни через дорогу. Своды колокольни напоминали морду с широко распахнутыми глазами и раскрытым в крике ртом, сразу под которым висел большой блестящий циферблат с железными цифрами.
