«Тут собралась ко мне на лекцию публика,
А в голове у меня — дырка от бублика».
Так Артур Булкин мысленно охарактеризовал своё состояние перед проведением вводной лекции по теории ММЧ. Вообще-то преподавателем спецпредметов назначили Сантьяго, потому что для Артура оставались ещё обязательства по его предыдущей работе в теории частиц. Но у Сантьяго могла обнаружиться нехватка преподавательского опыта, а у студентов — знаний английского языка, так что договорились первые пару недель проводить занятия вместе.
Артур поздоровался со студентами, которых набралось аж трое. Мальвину Ястреб, девушку с экзотическим именем и ясными голубыми глазами Артур уже знал. В прошлом году он преподавал ей квантовую механику. Училась она хорошо. Если что и схватывала не сразу, то в конце концов потом разбиралась и экзамены в обоих семестрах сдала на «отлично». Степень бакалавра получила на кафедре физики сплошных сред. Олег Толмачёв — отличник, окончивший кафедру физики плазмы — оказался худеньким кудрявым юношей с заострённым подбородком. Носил большие круглые очки. На втором ряду — а их в аудитории всего два и было — сосредоточенно изучал экран ноутбука третий магистрант — Кирилл Ключицын. Слегка небритый, слегка взъерошенный. Кое-как, судя по оценкам, окончил кафедру физико-технической информатики. Программист стало быть.
После знакомства со студентами, Артур пригласил Сантьяго читать его первую тщательно отрепетированную лекцию. Они вместе предварительно составили текст. Говорить следовало медленно, использовать, по возможности, простые слова и предложения.
— Сегодня я расскажу вам историю, как я познакомился с техникой ММЧ, — начал лектор. — Когда мы с братом были маленькими, мы нашли старинные записи на чердаке, в бабушкином доме. Они хранились в пыльном сундуке вместе со сломанными подсвечниками, большими банками с засохшим клеем и я уж не помню чем ещё. Никто не знал, как все эти вещи оказались в сундуке, они просто всегда там лежали. Записи были на незнакомом языке, хотя все буквы были как в испанском. Мы поняли лишь несколько слов. Что за язык, мы не знали, наши родители тоже. Мы рассматривали картинки — изображения людей и животных. Конечно, ничего не поняли, и на несколько лет записи были заброшены.
Артур это всё уже слышал, и сейчас больше следил за реакцией студентов. Интересно, понимают они что-нибудь или нет? Вряд ли слишком многое. Он бы в своё время вряд ли что-нибудь понял из лекции на английском языке.
