Меж тем, беседа в кабинете декана продолжалась.
— Игорь Викторович, кафедра-то зачем?
— Как зачем? Студентов привлекать будете. Такой прорыв! Мы будем первым университетом в мире, который изучает уникальное явление ММЧ! Тут не только гранты можно получать один за одним, тут, главное, во всех мировых рейтингах мы тут же подскочим…
Артур спросил:
— Вам не кажется, что эта тема больше соответствует биологии, чем физике?
— Ну, разумеется. А биологию в нашем университете изучают где?
— На факультете естественных наук.
— Вот видите, Артур Эдуардович! А физика — это ведь как раз самая что ни на есть естественная наука! Так что всё в полном соответствии с тематикой, — торжественно заключил Шабинский.
— Как мы будем публиковать статьи? — Артур, похоже, всё ещё не был уверен.
— Ну, чтобы вас публиковали серьёзные физические журналы, конечно, придётся соответствовать требованиям. Будете исследовать ММЧ физическими методами. Как — придумаете, вы ведь учёный.
Продолжил Шабинский уже спокойнее, но не без нажима:
— Артур Эдуардович, вы ведь понимаете, что если через неделю не отошлёте план на открытие лаборатории в комиссию, то потеряете грант. Никто не хочет, чтобы это произошло. Это шанс и для вас лично, и для физического факультета, и для всего университета.
— Понимаю, — голос Артура был немного упавший, хотя всё такой же обволакивающе-ласковый. «Не хочет он этого» — кольнуло Мальвину.
— Давайте бумаги, — подтвердил Артур свою готовность работать в направлении ММЧ.
Послышался стук каблучков, и Мальвина увидела спешащую к деканату Нину Степановну. Девушка вдруг осознала, что стоит сейчас и совершенно нагло, бесцеремонно подслушивает, и что она вообще-то пришла по своим делам, и этот разговор в кабинете декана её никоим образом не касается, и что единственная уважительная причина, почему она ещё здесь — пятнадцатиминутный перерыв в работе деканата, который, по-видимому, закончился.
Сейчас Нина Степановна коротко кивнёт в знак приветствия, аккуратно отклеит с двери записку. Затем строго спросит: «Что у вас? Заявление? Давайте!», и Мальвина отдаст несчастную, уже полусмятую бумажку, которая определит её жизнь на ближайшие два года. И, быть может, на лестнице или в холле или уже на самом выходе из университета, она столкнётся с Ним и жалко пролепечет «Здравствуйте, Артур Эдуардович» — ведь именно так она должна обращаться к преподавателю, по имени-отчеству, на «вы», это только в её мечтах и фантазиях он просто Артур. Она сохранит ответное «Здравствуйте, Мальвина» как лучшее событие дня, недели, месяца…
