– Ничего особенного не произошло, просто мутанта увидел, я ведь прав? – усмехнувшись, спросил человек в балаклаве.
– Ну, да… Я собаку видел.
– А, ну это не страшно еще, – махнул рукой сталкер. – Я уж думал, ты горбунов повстречал.
– Г-горбунов? – выдавил из себя Виталий, подняв раскалывающуюся от боли голову и удивленно глянув на своего собеседника.
– Ну да, черных горбунов. Невидимые они и все такое. Типа как хамелеоны, только они окраску все время меняют, – пожал плечами тот. – Как эти сукины дети на самом деле выглядят – попробуй разбери. Но горб у них точно есть – сам видел. Еще про них говорят, что эти уроды всю кровищу твою норовят высосать. Жрать им, видишь ли, нечего больше. Пить, точнее. Или жрать… Черт их разберет, короче, мутантов этих. Но я б на твоем месте этим россказням не верил. Мало ли что бухому сталкеру в баре стукнет рассказать?
Кузнецов его уже не слушал. Его голова снова упала на кровать, глаза закрылись.
– Твою мать… Башка раскалывается… – пробормотал он.
– Еще бы, тебя же прикладом по ней огрели, – все никак не умолкал сталкер. – Ничего, пройдет.
«Легко тебе говорить», – подумал Виталий, но ничего не сказал. Действительно, очень просто разглагольствовать о том, пройдет боль от чего-либо или нет, когда сам находишься в добром здравии.
– Ладно, оставлю тебя пока что, – пробормотал бродяга, исчезая из дверного проема. – Отлежишься пару часиков.
Однако, чтобы отлежаться, понадобилось на самом деле больше, чем «пара часиков». Раза в два где-то. Все это время Виталий пытался выкинуть из головы ту ужасную собаку и мертвенно-бледное лицо Отмычки. Но получалось, надо сказать, не очень: они все возвращались и возвращались. Когда боль в голове наконец ослабла, Виталий провалился в сон. Но и там мертвецы не оставили его в покое. Вновь перед глазами предстала борьба человека с ужасным порождением Зоны. В которой он мог сыграть решающую роль, но опоздал. Чудовищная собака не выжила, это факт. Но точно так же скончался и Отмычка, жизнь которого была буквально в руках Виталия. Выстрели он чуть раньше – и сталкер, возможно, был бы жив. Выстрели раньше и не остолбеней при виде смерти пса-монстра – безусловно. Во сне один и тот же момент демонстрировался раз пять подряд. Потом Виталий вырвался из мира грез с протяжным воплем. Проснулся, как говорится, в холодном поту.
– Незачем так орать, – донесся хорошо знакомый Виталию голос. – Я и так все прекрасно слышу.
Вскоре в поле зрения возник давешний сталкер. Теперь он стоял совсем близко к кровати. И – черт возьми! – до Кузнецова доносился исходящий от него запах, которого все остальные в Зоне, видимо, и не замечали вовсе.
