— Так чего там с этой Дженнифер?
Кэсси потянула меня дальше, споткнулась. Я ликовал.
— Мы с Райаном вели урок самообороны у них в школе. Она, видимо, на меня запала. Ну и, конечно, собрала все слухи о моей бурной личной жизни. Уроки закончились, а через неделю она заявилась ко мне в кабинет в одном плаще и попросила… Ну ты понимаешь.
— Ничего себе, — икнула Кэсси. — Обалдеть.
— Ага, я так и обалдел, когда она сказала: «Возьми меня прямо на столе, Алан».
Я навечно запомнил ее слова.
— И что ты сделал? — лицо Кэсси вытянулось. Но моя морда в тот день была еще более… продолговатой.
— Отвез домой и сдал родителям. Но эта зараза убедила их, а потом и весь город, что я лишил ее невинности. На капоте машины, на берегу океана. Я говорил — детишки все такие романтики, — нервный смешок вырвался из моего горла.
Кэсси мотала головой, словно пыталясь уложить в мозгах весь этот сюр.
— Но… но ведь ребята в участке видели, что она сама пришла.
— А толку? Их версия казалась скучной, а я в ней слишком правильным. Да и Дженнифер отлично прикидывалась овцой. Потом она всем рассказывала, что я хоть и смазливый кобель, но полный скот. Наобещал бедняжке любовь до гроба и свадьбу. Короче, теперь весь город считает меня совратителем малолетних.
Ну, а приятели Джейсона — это просто фронт сопротивления и защиты угнетенных.
— Поэтому он так, тогда в баре… О, боже… — она опять остановилась, взглянула на меня снизу вверх. — Алан, прости, я такое несла.
— Да брось. Было даже весело. Особенно, когда я вернулся, — я хохотнул, вспоминая обескураженную моську Кэйла-младшего. — Самое паршивое, что он намного больше хочет достать меня, чем защитить своих. Для него я всегда буду паршивым выскочкой, который ежедневно оскорбляет своей задницей святое кресло шефа Формана.
— Это не так! — истово проговорила Кэсси, снова останавливаясь. — Почему ты не бросишь все это дерьмо?
Я только руками развел. У меня не было ответа, кроме: «Мне нравится моя жизнь в Сэнди, несмотря на все, что произошло». Она аккуратно освободила свою ладонь и подошла к перилам, обняв себя руками. Солнце уже село, и ветер от реки стал совсем холодным. Кэсси верила мне. Верила и злилась. Даже от ее затылка сейчас исходила какая-то особенная злость и трогательная серьезность.
Я пристроился позади нее, упершись ладонями в перила.
— Если бы это было настоящее свидание… — прошептал я ей в макушку.
Дерьмо, теперь я знаю, как пахнут ее волосы. Это плохо.
