— Не знаю, Света, не знаю. Мне трудно, поверить, что Антон заботился обо мне. В последнее время он сильно изменился. К тому же, если бы он заботился обо мне, зачем было наговаривать Кармелите всю эту чушь про меня.
Додуматься до такого! Что весь этот побег устраивался для Антона!
— Макс, ты же знаешь его. Когда Антона несет, он теряет чувство меры, чувство реальности. Наплетет с три короба, а потом сам жалеет…
— Если жалеет, то пусть во всем признается, скажет правду Кармелите…
— Я уверена, что он и признается!
— А я уверен, что нет! Он не сделает этого, потому что иначе все поймут, какой он…
— Признается. Точно! А если нет, то я его заставлю. Вот увидишь, все будет хорошо. Понимаешь, Антон не такой плохой, каким хочет казаться…
Максим допил коктейль и собрался уходить.
— Постой! — остановила его Света.
— Что? Хочешь, чтобы я остался на встречу с Антоном?
— Нет, боже упаси. Я боюсь, что ты его прибьешь. Усики…
— Какие усики?
— Усики сотри. От коктейля, — Света рассмеялась.
Она еще в детстве заметила, что у мальчишек всегда остаются усы от коктейлей и густых соков. И они никогда их не вытирают, если не напомнить…
Антон пришел на встречу. Но был сегодня совсем чужим. Света не могла поверить, что это тот самый человек, который еще совсем недавно был таким родным и близким. Разговора не получилось — Антон в ответ на ее вопросы выдавал односложные отговорки.
Света выбежала из кафе, сказав напоследок: "Да, Максим был прав. Ты все это делал для себя. А ты действительно, ты… ну сам понимаешь, кто…"
Ей, конечно же, хотелось сказать погрубее. Но Света удержалась, все же детское кафе.
Ситуация вышла из-под контроля. Форс не на шутку разнервничался. Надо же, только пару дней не был в городе, а тут уже все набекрень. И главное — неизвестно, кто, что, где? И дела такие, что никто не горит желанием откровенничать. Вон — даже из Баро слова не вытянешь. Поэтому звонок Антона так обрадовал адвоката.
Антон на встречу приехал самодовольный, напыщенный, как индюк. А потом вдруг сник, сдулся:
— Ничего у меня со Светкой не получается. Ничего…
Форс знал, что Антоша зачастил к его дочке. Как не приедешь домой, он сидит, чаи распивает. Такая дружба ему нравилась и казалась весьма перспективной. Если уж породниться, то почему же не с Астаховым (при таком раскладе, может быть, и не придется валить всю Астаховскую империю).
— Что за пессимизм? — бодро ответил Форс.
— Это не пессимизм, это констатация факта.
