— Моя дочь не создана для кочевой жизни. Она уже забыла ее.
— Но ты пойми Миро. Пойми его. Он вырос свободным, привык к свободе, к ветру, к шуму дождя.
— Бейбут, у меня такие лошади, что они вместе с Сашкой-конюхом заменят Миро все: и дождь, и ветер. Ты видел, какими глазами он на них смотрел.
— Так ты что, хочешь у меня сына украсть?! — грозно нахмурился Бейбут.
— Конечно хочу, — еще более грозно насупился Баро. — Непременно украсть! Ведь я же цыган. Забыл, что ли?
И оба рассмеялись, довольные такой смешной шуткой.
— Видели бы нас наши дети! Так мы об их свадьбе никогда не договоримся.
— И то верно. Пока вино не кончится, никак не договоримся.
— А вино у меня никогда не кончается. В общем, давай так, Бейбут. Пусть наши дети сами решают, какой жизнью жить.
— Не слишком ли много воли?
— Бейбут! Ты ли это говоришь: слишком много воли? А кто только что воспевал волю, ветер, шум дождя.
— Подло… Подло… — Бейбут дважды не вовремя икнул. — Подловил ты меня, Баро. Да уж, наши детки оба упрямы.
— И есть в кого, Бейбут.
— Так кто из нас уступит?
— Вижу, что никто. Этак наши дети до самой нашей смерти не поженятся.
— И то верно.
— Пусть, как решат, так и будет.
— Правильно. Там пускай и живут.
— Но только свадьбу будем справлять в моем доме.
— Хорошо. Засылать сватов?
— Как говорит Сашка…
И оба дуэтом выкрикнули: — А то!!!
* * *
Астаховы ходили по офису в возбуждении, предшествующем началу любого крупного проекта. Только вот Николай Андреевич иногда хмурился и махал рукой как будто отгонял надоедливую муху.
— Па, я тебя не понимаю, — не выдержал, в конце концов, Антон. — Ты получил такого мощного партнера и еще чем-то недоволен.
— Что тут непонятного, пострадал невинный человек.
— Невинный? Ты в этом уверен?
— Максим — добросовестный работник, а я его предал.
— Ничего, он у нас молодой, энергичный, найдет себе другую работу.
— Он-то найдет. А я потеряю ценного сотрудника в его лице.
— Ты бы потерял гораздо больше, если бы отказался от сотрудничества с Баро.
— Это еще неизвестно.
— Известно, папа. Известно. И ты сам это прекрасно понимаешь, ты ведь потому согласился. Да не нервничай ты так. Если бы я оказался на месте Макса и вынужден был уйти из дела — я бы ушел, не задумываясь.
Раздался телефонный звонок. Астахов снял трубку.
— Астахов слушает. Да, Максим? Хорошо, приходи… Ну вот, легок на помине.
— Макс?.. Па… — услышал хорошо знакомые и ненавистные ему капризные нотки.
— Не лезь, Антон. Я знаю, что ему сказать. А ты, будь любезен, перечитай наши документы с пометками Зарецкого в соседнем кабинете.
