Одно жалко — цыганочку не удалось дожать. Вот тогда успех был бы полным.
Хотя и сейчас неплохо. Как же смешно было Антону, когда к нему приставали с дурацкими расспросами — то Макс, то Света, то они оба вместе.
Макс сначала полез драться (чуть насмерть не придушил), потом умолял рассказать, что случилось и как все было. А Света спасала его от Максимовых кулаков, журила и тоже требовала рассказать все.
Антон же играл с ними, как с детьми, говорил недомолвками, загадками, намеками. И главное — объяснил, что он, именно он, и только он спас всех от худшего. Вот убежали бы Макс с Кармелитой. Догнал бы их Баро и поубивал бы всех на фиг.
Максим, конечно, не очень-то верил, все выспрашивал, что он наговорил Кармелите.
А вот Света, вроде бы, поверила. Женщинам вообще всегда хочется верить в благородство.
Оттого, если отвлечься и поговорить философски, с ними и сложнее, и проще. Ведь не скажешь так просто: ну хочу, типа, это…
Зато если сказать: ой, ты мне так нравишься, ой, ты такая красивая…
Если так сказать, все в будет в порядке.
И все-таки иногда что-то глубоко в душе говорило ему: "Ау! Антон!
Очнись. Ты уже потерял друга Максима. А сейчас можешь потерять друга Свету.
Антон, ты не боишься этого? Не боишься остаться совсем один?"
Но голосок этот был совсем слабый. И Антон к нему не прислушивался.
Зачем, когда все так хорошо.
Одно несомненно: Светку — лучше не обижать. Света — ему на удачу, на счастье. Уж это он точно подметил.
* * *
В самом радужном настроении Астахов собирался на встречу с Зарецким. И вдруг послышалось ему какое-то толи поскрипывание, то ли попискивание. Как будто мышонок где-то в углу скребется.
И вправду, в углу, в гостиной, за дверью он обнаружил того, кто пищал.
Только это был не мышонок, а плачущая Олеся.
— Что случилось?
— Ничего-ничего, — залепетала Олеся.
— Но вы же плачете!
— Не обращайте внимания.
— Как это "не обращайте внимания"! Кто тебя обидел?
— Никто.
— Знаете что, сейчас я тороплюсь. Но когда я приеду, вы мне все расскажете, и мы поплачем вместе. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула головой Олеся.
Астахов посмотрел на часы, пора бежать к Зарецкому. Усадил девушку в кресло, а сам уж хотел уйти… Но тут раздался такой надрывный всхлип, что он вновь остановился.
— Нет, я никак не могу оставить тебя в таком состоянии. Рассказывайте, что у вас произошло?
— Николай Андреевич, я должна от вас уйти.
— Как это уйти?
— Я не могу больше у вас работать.
— Это почему?
Астахов хотел присесть на краешек ее кресла, но Олеся резко встала и перешла на диван.
