Пел он классику — "Очи черные". И как же у него, черт возьми, здорово получалось. Как точно, как страстно интонировал он в нужных местах. И голос сильный. И слух, оказывается, — безукоризненный. Просто человек раньше не верил в себя, а теперь — поверил!
Сашка допел романс. И в зале повисла та недолгая пауза, когда еще никто не хочет верить, что песня закончилась. Но все уже понимают, что это так. И в следующее мгновение цыганский зал неистово зааплодировал. Многие кричали: "Браво!". Весело, смеясь, но в то же время серьезно, без издевки.
Сашка смотрел со сцены с испугом: а вдруг насмехаются?
Но аплодисменты не смолкали. Да нет, похоже, и вправду понравилось.
— Ну и голосище! — высказал всеобщее мнение Бейбут. — Что ж ты раньше-то молчал?
— А то! Хотя, если честно… Я, в общем-то, и сам не знал…
Все опять засмеялись. И тут же начали подкалывать:
— То-то ты Сашка в пизной у Маргоши дольше обычного засиживаешься.
Мы-то думали "амор" или "аморал", а там "репертуар".
— Да не "репертуар", а "репетиция", бестолочь! — возразил кто-то в зале.
— Да нет же, нет! — высказал кто-то еще одну версию. — Это у Сашки от пива голос прорезался.
И, удивительная вещь, юморной, взрывной Сашка ничего никому не ответил (вот что искусство с человеком делает). Он только робко спросил у Бейбута:
— Так как? Я буду выступать?
— Ну что, ромалэ? Дадим Сашке шанс? — повернулся Бейбут к залу.
— Да! — в один голос ответили цыгане.
Перед тем как выехать из Управска, Форс решил заглянуть на огонек к Зарецкому.
А Баро сидел за столом озадаченный донельзя. Перед ним был чистый лист бумаги. Он его нашел пару минут назад под телефонно-факсовым аппаратом. Если говорить строго, лист был не совсем чистый — факсовая бумага с реквизитами того, кто отправлял это странное послание. Но кроме этих официальных цифирок на листе не было ничего, ни единого знака! Баро проверил телефон по справочникам. Оказалось, это номер приемной Астахова.
Интересно, что бы это все могло значить?
Баро протянул Форсу факсовый лист.
— Вот! Оказывается, неделю назад пришел факс от Астахова.
— Да-да, очень интересно, — Форс взял бумагу повертел ее и так, и этак. — Забавно! Это что, новый вид факсовой тайнописи. Его как, надо над огнем подержать? Или уксусом протереть, чтоб текст выступил? Не удивительно, что вы неделю над его разгадкой бьетесь.
— Нет же, я его только сейчас нашел, — Баро смутился, ему как руководителю было стыдно за такую свою несобранность. В таких случаях он всегда ждал, что за спиной люди скажут: "Ну что с него взять — хоть и бизнесмен, а цыган!". — Понимаешь, он под телефон завалился, а я не заметил.
