Для него слова Олеси звучали просто каким-то бредом.
— Нет, это не бред, — возражала Олеся. — Говоришь, нет доказательств. А фотографии? Понимаешь, в этом письме было еще две фотографии: Кармелиты и Евгении — первой жены Астахова. — Ну?
— Они очень похожи. Очень. Просто одно лицо.
— Олеся, знаешь, сколько на свете людей похожих — так что, они все родственники?
— Хорошо, но тогда объясни мне, для чего это письмо прислали?
— Не знаю, Олесь, может быть, это бандиты узнали о таком сходстве и решили срубить денег еще и с Астахова?
— А почему же тогда они прислали письмо только сейчас, а не сразу после похищения?
— Ну, наверное, сначала они не знали об этом сходстве, а потом узнали и прислали.
— Значит, кто-то им об этом сходстве сказал. И сделал это тот, кто мог видеть фотографию первой Колиной жены, то есть тот, кто вхож в дом Астахова.
— Я тоже вхож в его дом, но сколько раз там был — фотографии его первой жены ни разу не видел.
— А мне он показывал…
— Ну, Олесь, так что — ты, что ли, бандитам сообщила? — Максим впервые за эти дни слегка усмехнулся.
— Да нет, я никому ничего не говорила.
— Значит, Антон.
И по тому, как просто он это сказал, Олеся поняла, что такая мысль пришла Максиму в голову уже не в первый раз. Помолчали, каждый обдумывал свое.
— Теперь я точно уверен, что Антон замешан во многих грязных делах, из тех, что творятся у нас в городе. Куда ни кинь — всюду клин. Очень много совпадений, Олеся. Слишком много… Ты ведь помнишь, какой он хитрый — только что пытался собственного отца ограбить…
— И это у него почти получилось.
— А если б не ты — то и совсем бы получилось, без всяких "почти".
— И ты думаешь, что это анонимное письмо — его рук дело?
— Не знаю, Олеся, не знаю… Вот, смотри, со всей этой аферой с подставной фирмой у него ничего не вышло — так, может, теперь он решил сыграть на случайном сходстве Кармелиты и первой жены Астахова?
— Ну, если так, тогда все сходится…
И тут Максим поступил точно так же, как в прошлый раз сделала Олеся, — немедленно потащил ее к Астахову, считая, что они снова должны открыть ему глаза.
* * *
Люцита дала волю слезам. Она лежала на кровати в своей палатке, уткнувшись лицом в подушку, и подушка была совсем влажной от слез. Все вокруг уже знали об их связи с Рычем, а о самом Рыче не известно было ничего и никому.
…Вдруг Люцита услышала, что в палатку кто-то вошел. Она вскочила — перед ней стоял Степан.
— А, Степка, это ты. Есть новости?
— Да пока нет.
