— А ты вовремя пришел, — бросил Рука Зарецкому, усмехаясь. — Молодец, пунктуальный!
— Где Кармелита?
— Не спеши, цыган, не спеши. Всему свое время. Сначала деньги, потом Кармелита. Но деньги — вперед!
— Мне нужны гарантии. Где моя дочь?
— Тебе же сказали: отдашь деньги — получишь дочку. А где она сейчас — могу тебе сказать.
Баро напрягся…
— Она сейчас под прицелом! — и Рука с удовольствием засмеялся собственной шуточке.
— Я хочу с ней поговорить.
— Уж прости, цыган, но условия здесь ставишь не ты. Гони деньги!
Баро размахнулся и бросил тяжелый чемодан на сцену, к ногам Руки.
— Вот, молодец! Так-то оно лучше, — и, не сводя пистолета с Баро, Рука стал открывать чемодан.
Зарецкий присел на кресло в зрительном зале, а Рука взял одну пачку денег наугад, поднес к лицу и потянул носом воздух. На его лице расплылась блаженная улыбка.
— Никогда не видел столько денег сразу!
— Успеешь еще насмотреться — отпустите мою дочь!
— Ты погоди, нужно же все проверить, а вдруг ты нам липу подсунул? Вы ж, цыгане, — такой народ, что глаз да глаз нужен!
— Слушай, ты, щенок! Закрой свой поганый рот!
В это же мгновение Миро в темноте кулис вытащил свой нож. Одинаковая гримаса ненависти исказила лица обоих цыган.
— Тише, тише! — Рука покачал пистолетом. — Смотри, не делай глупостей!
Баро и Миро одновременно вспомнили и о том, что Кармелита — по-прежнему в руках злодеев, и об участи, постигшей Бейбута. Миро беззвучно спрятал нож.
Баро шумно, с ненавистью, сплюнул.
— Ты получил деньги? Теперь давай, звони своим и скажи, чтобы отпустили мою дочь!
* * *
Леха сидел рядом с лежащей на сырых камнях связанной Кармелитой. Он бесцеремонно рассматривал девушку в тусклом свете переносного китайского фонаря.
— Да, красивая ты девка, жалко будет тебя кончать. Но придется! — он шумно вздохнул. — Но жалко.
А Кармелита лишь мычала что-то в ответ через залеплявший ей рот кусок скотча.
— Понимаешь, зря ты Удава видела. Если б не видела — может, и жива бы осталась. Хотя тоже вряд ли — уж очень он на вас, на цыган, злой… Ну что ты там хочешь мне сказать?
Кармелита все продолжала мычать сквозь скотч, и Леха решился его на минутку снять — ему становилось скучно.
— Отпусти меня, а? — стала упрашивать бандита Кармелита, как только смогла это сделать. — Отпусти! Я тебя никогда не видела и видеть не хочу, а мой отец тебя за это озолотит!
— Ах вот оно что! Ну и сколько же он мне за тебя отвалит?
— Сколько хочешь! Уедешь, скроешься, жить хорошо будешь!
