— Хорошо, Баро. Вот увидишь — Удав от меня не уйдет!
— Нет, Миро! Нет. Мы не имеем права рисковать. Мы обязательно должны взять Удава, обязательно, понимаешь? С гарантией! Поэтому завтра утром ты должен только проследить.
— Я понимаю тебя, Баро, — Миро сжимал и разжимал кулаки. — Баро, я буду на улице, а внутрь ты возьми с собой Степку — он не подведет.
— Я верю, что не подведет, но таково условие бандитов — я должен быть один.
— Ну, тогда пусть Степка спрячется за кулисами, а в случае чего будет на подхвате.
— Нет, Миро. Ты помнишь, что случилось с твоим отцом?
На лице молодого цыгана так и заходили желваки.
— Эти сволочи — очень серьезные ребята, Миро. И если они увидят, что хоть что-то идет не по их плану — они ни перед чем не остановятся… Мы с тобой мужчины, сынок, и своими жизнями рисковать можем. А вот жизнью Кармелиты — нет.
* * *
Рука заслышал чьи-то шаги и осторожно выглянул из-за угла в подземном лабиринте. Вздохнул с облегчением — это был Форс. Правда, шел он не один. Но разглядеть второго идущего Руке никак не удавалось. Он присматривался, присматривался…
— Леха! Ты? Братан?
Да, Форс давно уже начал говорить с нужными людьми и тратить на них деньги, так что освобождение Лехи сейчас пришлось как нельзя более кстати.
Леха с Рукой даже обнялись, хотя никогда и не отличались особой сентиментальностью.
— Рука!
— Леха! Как это? "Мне без тебя так плохо!" Ну что, сходил за пивком?
— Да уж, сходил. Если б не Удав, мне б после этого пивка еще лет пять на нарах париться!
— Ну все, хватит! — закрыл Форс вечер воспоминаний. — Давайте о деле.
Значит, так, Рука, через тридцать минут ты должен быть в театре и забрать деньги у Зарецкого.
— Понял.
— И проследи, чтобы он был один.
— Усек.
— Потом позвонишь Лехе и скажешь, что все в порядке и деньги у тебя.
— А мне чего делать? — спросил свежеосвобожденный герой.
— А вот теперь, Леха, слушай меня внимательно и постарайся запомнить.
Как только Рука позвонит, скажет, что деньги у него, — ты зарежешь Кармелиту. И зарежешь ее вот этим ножом.
И Форс достал завернутый в платок большой цыганский нож. Осторожно развернул платок, не касаясь ножа, чтобы не оставить на нем отпечатки своих пальцев, показал сообщникам, потом завернул и отдал Лехе.
— Это же нож Рыча… — проговорил Леха, принимая орудие будущего убийства.
— Молодец, узнал. А потом ты вот из этого пистолета пристрелишь и самого Рыча, — вслед за ножом Форс передал Лехе пистолет.
— Так мне что, обоих, что ли, убрать?
