«Должно быть, справляют Новый год», — подумал он.
На площади, перед дворцом, стояло несколько бочек, вокруг которых, — кто с кубком, кто со стаканом, кто с отбитым дном бутылки, — суетилась толпа народа, большею частию военного. Обедня только что отошла, и пир только что начинался, но уже иные пировавшие были очень пьяны, и пьянее всех, как и следовало, распорядители пира, то есть стрельцы, приставленные к бочкам для правильного угощения приглашённых. Порядка не было никакого: шум, крик, брань, драка жаждущих с распорядителями; требования полупьяных; ругательства совершенно пьяных, обрезавшихся в кровь днами бутылок; увещания офицеров пить без шума, без споров и по очереди; громогласные тосты за великую государыню Софию Алексеевну, проклятия Нарышкиным и немцам, испортившим русскую землю, — всё это, как громовые перекаты, раздавалось на площади, и над перекатами этими господствовал голос высокого, стройного стрелецкого начальника, стоявшего на крыльце дворца и читавшего манифест.
— «Божиим всемогущим произволением, — читал Щегловитов, — и его десницей, аз, царица и великая княжна Софья Алексеевна, всея великия, малыя и белыя России самодержица всим обще и каждому зособно[17], кому ведати надлежит, объявляем поневаж[18] с грустию виделись мы[19] несчастливый стан[20] русского народа и снизойдя к челобитной московских и всея России обывателев, абыеьмо[21] царским венцом праотцев наших венчатися соизволили, мы, великая государыня, будучи горестию всенародною и слёзными челобитиями ублаганы[22], постановились мы престол прияти и венцом царским венчатися. Того ради, перестергаем[23] мирной народ от вражьих кривд и здрад[24] злодеев наших Нарышкиных, в Троицкой лавре обретающихся и молодого царевича мутящих, абы здрайцами[25] овыми[26] прельщати себя не допущали...»
Увидев князя Василия Василиевича, Щегловитов прервал чтение и поспешно скрылся. Двое стоявших около него офицеров почтительно посторонились, давая князю Василию Васильевичу дорогу. У каждого из них было в руках по большой кипе ещё мокрых манифестов.
— Что это такое? — спросил князь Василий, взяв один экземпляр и пробегая его глазами.
— Это манифест нашей государыни, — отвечал один из офицеров.
— Приказано было прочесть его за обедней, — прибавил другой, — да поп говорит, что писанное плохо видит; манифест только сейчас отпечатали и принесли.
— Царевна наверху? — спросил князь Василий.
Государыня изволит сейчас сойти: будет присутствовать при казни своего ослушника.
