Вдруг до его ушей донёсся какой-то разговор. Роман невольно остановился и огляделся кругом.
Впереди, около небольшого домика, стоял какой-то молодой человек, судя по платью, офицер, державший в руках повод лошади, с нетерпением бившей копытом о каменистую землю. Возле лошади, гладя её по шее, стояла девушка и разговаривала с офицером.
Яглин узнал в них Гастона де Вигоня и давешнюю «гишпанку» и хотел было повернуть назад, но его остановило вдруг вырвавшееся восклицание Элеоноры:
— Нет, нет, не говорите! Этого никогда не будет. На это я никогда не соглашусь.
— Но другого исхода нет, Элеонора, — горячо говорил офицер. — Дядя никогда не согласится на наш брак.
— Что же, господин офицер, мне учить вас, что надо делать? — насмешливо сказала девушка.
— Обвенчаться потихоньку и затем просить прощения у дяди? Но тогда дядя лишит нас наследства. Он этого никогда не простит.
— Выбирайте что-нибудь одно, — небрежно сказала Элеонора.
— Тогда и дорога по службе мне будет закрыта.
— Выбирайте, — повторила Элеонора.
— Для вас потерять меня, кажется, ничего не значит? — спросил офицер.
— Почти, — хладнокровно ответила Элеонора. — Вы же ведь знаете, что я вас не люблю и выйду за вас замуж только потому, что мне больше деваться некуда. Мы здесь с отцом живём проездом, скоро отправимся в Париж, а потом ещё куда-нибудь дальше, где отец найдёт возможным остановиться и заняться своим делом.
— И зачем я только увидал вас? — с отчаянием воскликнул офицер.
— Разве я — первая женщина, которую вы встречаете? — спросила Элеонора, продолжая поглаживать по шее лошадь.
— Но вы — первая, которую я люблю. Да и трудно вас не полюбить. Даже тот дикий московит, которого мы тогда избавили от раздражённой толпы, не спускал с вас глаз.
— Этот московит… — в задумчивости произнесла Элеонора. — Он очень красив…
— Он вам понравился? — ревниво спросил офицер.
— Да, в нём есть какая-то сила, уверенность в себе. Помните, как он гордо стоял пред толпой и с презрением смотрел на всех этих торговцев, рыбаков и подёнщиков, в то время как толстяк лежал на земле и кричал, словно его резали…
— Вот как!.. — процедил сквозь зубы офицер. — В самом деле, этот дикий московит не на шутку начинает занимать вас…
Элеонора тряхнула головой, точно отгоняя от себя какую-то мысль, и сказала:
— Впрочем, вздор всё это! Он приехал и уедет, а я останусь здесь. Прощайте! — вдруг резко сказала она, подавая собеседнику руку.
Офицер задержал её в своей.
