- Братана моего помнишь? - переспросил Игорь, не расслышав тихо произнесенного ответа. - Братана, Коляку...
- Ну помню, помню, что с того? - делано равнодушным голосом произнес Михаил и отхлебнул наваристого супа из акульего плавника, который вовсе ему не нравился, несмотря на полезность.
- Потрепала судьба братана, - криво усмехнулся Игорь. - Попал по подставе ни за что ни про что в зону... Оттрубил три года, вышел, потоптался на воле с месяц, и опять... Тоже на три... Мать так переживала, - вздохнул он, пытаясь вложить в голос жалость к старушке-матери. Не получилось. Бойкую бабенку Маньку знали все в округе, когда они жили на Ленинградском проспекте. Она торговала в соседнем магазине водкой и была такой матерщинницей, что вяли уши даже у бывалых алкашей, до того грязен был ее язык. Обсчитывала она так нагло, что долго на этом хлебном месте не продержалась. А как раз грянул горбачевский указ, и утраченное ею место стало не просто хлебным, а золотым. Манька была близка к апоплексическому удару от распиравшей ее злобы и досады. Работала уборщицей в подъезде, по знакомству доставала дефицитную водку и материла площадными словами всех проходивших мимо нее, когда она, выставив толстенную задницу, драила тряпкой подъездный пол.
- Да, мать переживала, - вздохнул Игорь. - Сам знаешь, всю жизнь работала, а чего добилась? Так и живет в коммуналке той самой.
- Ну а братан-то что? - совсем уже равнодушным голосом спросил Михаил, боясь и переиграть и недоиграть.
- Коляка-то? - ощерился Игорь. - Раскрутился братан, на "бээмвухе" гоняет, нас, прохожих, грязью обдает.
- Да ну? - попытался имитировать изумление Михаил.
- Вот те и ну! А ты говоришь, я тебе не пригожусь... Еще не вечер, Мишаня, какие наши годы! Покатаемся и мы на "Мерседесах-Бенцах"...
- Ты бы мне хоть часть долга отдал, - нудным голосом произнес Михаил. - Я сам по твоей милости в долги влез, - солгал он и налил обоим в рюмки водки. - Хоть вешайся, - надрывно крикнул он и залпом выпил водку.
Игорь нахмурился, округлил водянистые коровьи глазенки и спросил:
- С братаном моим не желаешь повидаться?
- А зачем? Тоже у меня хочет занять? Или отобрать? Так нечего же, Игоряха, ну совсем нечего. Шел на работу в фирму, думал, раскручусь, куда там! А ведь стал помощником Кондратьева... Сколько я пользы принес фирме, один бог знает... Таких клиентов находил... И все это за триста баксов в месяц... Разве же это деньги? Разве мы так жили, Игоряха? Вспомни покойного батю, вот был человек, какими бабками ворочал. Так все мать пропила-проела со своим ебарем... Он "Волгу" разбил, - солгал, чтобы подчеркнуть подлость Эдика, Михаил, хотя не Эдик разбил "Волгу", а он разбил о столб свою "девятку". - На ремонт денег нет, квартиры скоро и этой лишится и дачи тоже, помяни мое слово. Тоже в коммуналку переедет... Она в коммуналку, а твоя мать в нашу бывшую квартиру на Ленинградском, - чуть не рыдал Михаил.
