– Ладно, не вопрос. Гримо порадуется, он любит публику.
Значит, лягушка… Малоприятно. Но это, увы, правда. Он, Сергей Гребенев, пытался жить лягушкой и не париться. Не получилось. Что ж, будем учиться жить иначе, как все. В грязи по колено.
* * *
В «Записках молодого учителя» по поводу пьесы «Последние» Владимир Лагутин высказался кратко и определенно: «прозорливые зарисовки сегодняшнего дня». Текст был длинным и довольно путаным, Володя перескакивал с одного на другое, то и дело возвращаясь к оборванным ранее мыслям. Больше всего его интересовали вопросы взяток, о которых в пьесе постоянно идет речь («без взяток не работает машина нашей жизни»), а также тематика освобождения от уголовной ответственности в связи с болезнью. Иван Коломийцев, глава семьи, негодует, что человека, осмелившегося стрелять в него, выпускают из тюрьмы, потому что он заболел нервным расстройством: «Убийцам – мирволят, потому что у них, видите ли, слабые нервы! И называют это – конституцией! Как жить, спрашиваю я вас, как жить?» И уже в следующем действии все тот же Иван Коломийцев в разговоре со своим зятем просит его оказать услугу одному знакомому купцу: «У него в тюрьме племянник, за какие-то брошюры, знакомства… Нужно дать этому племяннику свидетельство о болезни, чтобы его выпустили… Я его знаю, славный парень!» После чего следовали пространные рассуждения о двойных стандартах, существующих в советском обществе, и о лицемерной морали, которую проповедуют Лагутины-старшие и все их окружение. Особое внимание внутри этих рассуждений Владимир уделил реплике Якова, родного брата Ивана Коломийцева: «Всё против человека в нашем обществе, вот что я хотел сказать! Невозможно быть самим собой…»
Старший сын Ивана и Софьи Коломийцевых, Александр, которого пристраивают на работу в полицию, ибо его низкие моральные качества востребованы только на этой службе, больше он ни к чему не способен, требует у матери денег на то, чтобы «угостить товарищей, отпраздновать свое вступление в их среду», а когда Софья отказывает и говорит, что денег нет, сын настаивает: «Но вы должны понять, что не могу же я брать взятки с первых дней службы!.. Вы обязаны избавить меня от этой необходимости, а не толкать к ней…» Этот изысканный аргумент побудил автора «Записок» снова вернуться к теме повального взяточничества в России как до революции, так и после нее, а потом углубиться в обсуждение обычая «проставляться» при поступлении на работу, при увольнении, при уходе в отпуск и по возвращении из него, при получении премии, новой должности и по всяким другим поводам, не говоря уж о дне рождения.
