– Дождь, – произнес поп, словно я без него не заметил.
– Потоп, – проворчал я.
– Вот видишь, нам нужен ковчег. Хорьки.
– Хорьки?
– Насчет овец я могу понять, – пояснил священник. – Ною не составило труда найти пару овец или коров. Но как он убедил двух хорьков подняться на судно?
Мне не удалось удержаться от улыбки.
– Ты думаешь, это на самом деле правда? – спросил я у него. – Эта твоя история про потоп?
– Еще бы, господин! Это был суд Божий над грешным миром.
Я смотрел на ливень.
– Тогда кто-то очень сильно согрешил, раз поливает такой дождь, – беззаботно заметил я.
– Только не ты, господин, – верноподданно проговорил священник.
– В кои-то веки, – по-прежнему улыбаясь, промолвил я.
Отец Кутберт был прав – нам требовался ковчег. Что мне следовало сделать, так это отправить Осферта с семьями и пожитками на Темез и сесть на корабль, и мы пошли бы тем же путем. Плавание до Сестера заняло бы время, и немалое, зато, выйдя в море, мы бы уже не страшились погони. Еще лучше – держать судно на Сэферне, что к югу от Глевекестра, но со времен поединка с Кнутом я был слишком слаб, чтобы даже думать о подобных вещах.
– Значит, мы просто поедем дальше, господин? – поинтересовался Кутберт тоном, подразумевавшим, что последнее, чего ему хочется, – это провести еще один день в трудном путешествии под дождем.
– Не уверен, что мы сможем, – ответил я и некоторое время спустя, прошлепав по мокрой траве и забравшись на парапет, убедился, что форт почти уже превратился в остров. Все, что я мог видеть в неверном свете серого утра, была вода. Реки вышли из берегов, а дождь продолжал идти. Я наблюдал за медленным наступлением рассвета, затем услышал жалобный стон: отец Кутберт последовал за мной и заблудился. Он стоял по лодыжки в луже и водил длинным посохом, при помощи которого находил дорогу.
– Ты что творишь?! – спросил я его. – Ты ведь незрячий, так зачем пошел сюда?
– Не знаю, – виновато ответил он.
Я помог ему взобраться на полуосыпавшийся парапет.
– Смотреть тут не на что, – буркнул я. – Кругом разлив.
Священник оперся на посох, устремив пустые глазницы на север.
– Тебе доводилось слышать про святого Логина? – осведомился он.
– Никогда.
– Его называют иногда Лонгином, – добавил поп, словно пытаясь освежить мою память.
– Что он творил? Проповедовал хорькам?
– Нет, насколько мне известно, хотя, быть может, и проповедовал. Это был слепой воин. Сотник, вонзивший копье в бок Господа нашего, когда Тот висел на кресте.
