«Судом над правом» называет он великие эпохи в истории человечества. Этот суд осуществляли все авторитарные режимы своего времени – большевизм, фашизм, нацизм. В этом суде философ-эмигрант видел историческую логику, которая делала неуместными обвинения фашизма или большевизма в беззаконии.
Среди многочисленных признаков сходства режимов России, Италии и Германии Н.В. Устрялов особо выделил их общую черту:
самоутверждение «варварскими» методами – не просто принуждением, а насилием. Ее он объяснял особенностями духа переходной эпохи. Каждый из режимов, по его мнению, был рожден отдельным историческим явлением, разрушительным, сдвигающим мир с его привычной оси. «Спазмы» существующей общественной системы явились причиной большевизма, фашизма и нацизма. Н.В. Устрялов писал в 1933 г.:
«Мировая война родила русскую революцию и советское государство. Версальский мир дал жизнь итальянскому фашизму. И нынешний мировой кризис оказался законным отцом германского национал-социализма».[223]
В каждом из этих режимов сильна «идея». Плоха она или хороша, но она обладает огромной мощью. Насилие не в силах помочь идее умирающей, но способно оказать неоценимую услугу идее восходящей. Силу «идеи», способной преобразовать мир, он воспел в 1916 г.:
«Есть идеи – силы, что правят толпой, массами, даже народами. Они могут изменить лицо земли, могут толкать на подвиг, на жертвы, на смерть. Теперь к ним, несомненно, относится лозунг: „Во имя Великого Царства сладостно жить, радостно умереть“. Тяга к такому царству словно стихийно овладела людьми».[224]
Подтверждение своих выводов Н.В. Устрялов находит у К.Н. Леонтьева:
«Разве гуманностью держатся государства? „Есть люди очень гуманные, но гуманных государств не бывает, – писал глубокий русский мыслитель К. Леонтьев, – Гуманно может быть сердце того или другого правителя; но нация и государство – не человеческий организм. Правда, и они организмы, но другого порядка; они суть идеи, воплощенные в известный общественный строи. У идеи нет гуманного сердца».[225]
Для авторитарного режима равносильно смерти утратить связь с идеей, которой он призван служить. В этом отношении большевизм в глазах Н.В. Устрялова значительно выигрывал в сравнении с фашизмом:
Лысенко Е.А. Национал-большевик Н.В. Устрялов о сходстве и различии…
«Если большевизм стоит перед опасностью оторваться от неизжитой социальной действительности вчерашнего и сегодняшнего дня, то фашизм рискует очутиться в ее плену. Если большевистской концепции угрожает уклон утопизма, то фашистская может легко обернуться оппортунизмом в одиозном смысле этого слова. Большевизм героичен в своем преобразовательном порыве, упоен будущим и в своих социальных целях „прогрессивен“. Страстная воля фашизма истощается на путях компромиссов и расщепляется между вчерашним и завтрашним днем».
