Пропагандистская машина была запущена на полный ход, чтобы создать впечатление всенародной поддержки развязанной войне. В отчетах газет мелькали сообщения о выступлениях лидера националистической организации «Общество черного дракона» Мицуры Тояма, председателя Тайного совета и руководителя реакционной организации Общество государственных основ Киитиро Хиранума, премьера и лидера военной группировки генерала Хидэки Тодзио, председателя Ассоциации помощи трону генерала Нобуюки Абэ, министра Мацуока, главы концерна «Кухара» и многих других.
В демонстрациях и разного рода сборищах участвовали главным образом резервисты, студенты, лавочники, ремесленники, чиновники, муниципальные служащие. Сейчас, да и тогда тоже было известно, что японская военщина долго и тщательно готовилась к «большой войне». Тысячи коммунистов и социалистов были брошены в тюрьмы и лагеря, распущены и запрещены профсоюзы, жестоким репрессиям подверглись представители прогрессивной интеллигенции. С помощью чрезвычайных законов и террора военщина запугала неустойчивую часть населения. Тем не менее боевой дух передовых отрядов японского пролетариата не был сломлен. В большинстве своем рабочие Токио и других промышленных городов, портовые грузчики, железнодорожники не вышли на митинги и демонстрации в поддержку войны. Сдержанно встретила весть о войне интеллигенция.
Столица точно на военном положении: в городе большое скопление войск, правительственный район и императорский дворец тщательно охраняются, улицы, ведущие в рабочие районы, мосты через реку Сумида перекрыты полицией. Власти явно опасались выступлений рабочих против войны. Хотя все последние месяцы в стране нагнетался военный психоз, трудящиеся Японии не хотели дальнейшего расширения войны в Азии, тем более войны против Советского Союза.
Каждому из нас, естественно, хотелось не упустить ничего важного в развернувшихся событиях. Поэтому и дипломаты, и рядовые сотрудники старались не засиживаться в кабинетах, а как можно больше бывать в городе, чтобы видеть своими глазами происходящее. Хотелось знать отношение местного населения к войне и к нам, советским представителям. Перед теми, кто проживал в городе на частных квартирах, остро встал вопрос о том, насколько безопасно оставаться там, не пора ли всем перебираться в посольство.
Мой сосед по городской квартире, прекрасный японовед Костя Иванов пригласил меня в тот день проехаться по окружной дороге, чтобы, как он любил выражаться, «послушать пульс» жизни простых людей Японии. Мы сели на ближайшей станции Симбаси на электричку и ездили до тех пор, пока не кончился срок годности оплаченных билетов. Было интересно наблюдать из окна вагона жизнь огромного города в первый день войны. На каждой станции часть пассажиров менялась, заполняя вагон взволнованным разноголосьем.
