В 1103 г. король Дании Эйрик I Добрый через Русь дошёл до Константинополя, переправился морем на Кипр, где и умер.
Хотя его отряд не был многочислен, но это - крестоносцы, рыцари. Куда боеспособнее охраны обычного купеческого каравана. Однако, и они шли более длинным и тяжёлым путём через Новгород, а не коротким и "тёплым" через Вислу, Неман или Двину.
"Препятствие", накрывшее регион, мешающее славянам и скандинавам проходить здешними путями, запрещающее местным балтским вождям богатеть на транзите, поднимающее худовооружённых туземцев фанатично умирать под мечами профессиональных воинов-пришельцев - "священное царство божественных близнецов"? Страх местных жителей перед "кривом с кривулей" сильнее страха смерти под топором викинга? Самоизоляция с отдельными "особыми зонами" типа Тувангсте?
Не ново: сходные стратегии реализовывали китайцы династии Цин и японцы эпохи Эдо. Китайцы нарвались на "опиумные войны" и грабёж колониальных держав, японцев спасли "Пять пунктов клятвы императора Мэйдзи". У пруссов такого императора не нашлось.
В основе "закрытости" - политическое решение? Возмездие? Торговая блокада, сходная с тридцатилетней блокадой, устроенной Вещему Олегу хазарами?
Союзник, клиент, наёмник - Владимир Красно Солнышко - получил денег, нанял войско, подчинил Русь, установил в Киеве и Новгороде идолов Перуна. И вдруг начал свою игру - сговорился с греками, принял христианство, нанимателей побил, выгнал.
Злоба "кинутых" кредиторов превратилась в вечный обычай?
Самоконсервирование народа проистекало из власти жрецов, из бесконечного и неизменного повторения одних и тех же текстов, следования древним законам, восхваления великих предков, "верности традиционным ценностям"...
"Раньше - было лучше".
Это привело "священное царство" к гибели. К гибели и царства, и народа.
Но "семена перунистов" продолжали давать всходы: в форме языческого княжества Литовского, в форме Тевтонского и Ливонского орденов, в форме ряда иных и иноверных, государственных образований, несущих в себе прежние, от "братьев-близнецов" посылы: противопоставление жителей этих мест соседям.
-- Мы - дети Перуна! Мы следуем заповедям Видевута! Мы - люди, вы - быдло иноверное.
Обоснования менялись, сохранялась уже не вера в обладание собственной, отличной от соседской, религиозной истины, но инстинктивное, вбитое столетиям власти теократии, отвращение к чужакам.
Естественная племенная ксенофобия, взращиваемая и усиливаемая столетиями религиозной пропаганды, проповедями десятков поколений Криве-Кривайтов, вываренная в закрытом котле "священного царства", стала элементом "национального характера", вернулась, многократно усиленной, на уровень базового инстинкта.
