Снились ему и старики. Всю дорогу они бранились меж собой, подогревая в нем ненависть, но как только реальная опасность посмотрела им в глаза, так они стали прямо как ангелочки с рождественской открытки. За ручки держались, в любви друг другу клялись. В любви до гробовой доски. Смешно! Убивать их было приятно. Особенно его. Она умерла первой, он все видел и буквально жаждал смерти. Он хотел разделить ее участь. Если было бы можно, он, пожалуй, оставил бы его жить. Так даже интереснее. Но это было бы рискованно. Старик мог сдать его властям. Да что там мог, наверняка бы это сделал…
Сон перенес его из прошлого в настоящее. Перед мысленным взором возникло лицо того мента, что тыкал пальцем в карту и торопил напарников, желая поскорее добраться до какого-то домика. Он видел, как группа мужчин подходит к дому, где он оставил девку, как они выскакивают оттуда с перекошенными от ярости лицами и несутся в тайгу. А в тайге он. Стоит на поляне, связанный по рукам и ногам. Нет, ноги не связаны, они закованы двумя здоровенными капканами. Теми, что он защелкнул на щиколотках девки, прежде чем уйти. По ногам течет кровь. Много крови. Голые ступни утопают в ней, и это не кажется приятным. Собственная кровь ему не нравится. Он пытается вырваться, пытается сбросить веревки, а из-за деревьев доносятся крики людей. Они бегут к нему, они собираются убить его, растерзать, как бешеного пса. Первый уже показался между деревьев. Но это не мент, это она, девка. Она останавливается напротив и улыбается. Он опускает глаза вниз и видит, что уже не стоит посреди поляны. Теперь он сидит, привязанный к дереву. Тугие веревки врезаются в грудь, лопатки царапает шершавая кора. Он полностью раздет. Это сделала она. Он не помнит, как это случилось, но точно знает: это сделала она. Он открывает рот, чтобы попытаться объяснить ей, попытаться убедить, что он ни в чем не виноват. Всему виной кто-то другой, кто-то, но не он. И тут из леса выходит толпа. Они приближаются без единого звука, лица суровы и сосредоточены. И тогда он начинает кричать. Громко, отчаянно, до боли в легких.
«Тебе не уйти от ответственности, — откуда-то сверху раздается голос. — Ты должен заплатить. Заплатить за все!» — «Нет, нет! Я не виноват! Пустите меня! Больно! Как же мне больно!» Крик вырывается из груди, причиняя физическую боль. Огромная рука опускается на его плечо, сжимая ставшую дряблой плоть. В отчаянной попытке избавиться от этой руки, он дергается в сторону. Кожа остается в руках незнакомца, он не видит его лица. В нем поднимается ужас, древний, как сама жизнь. А тот, чье лицо скрыто тенью, меняет тактику и начинает говорить с ним ласковым голосом, пытаясь усыпить его бдительность, пытаясь овладеть его сознанием.
