– Не знаю, чего ты хочешь, Ройшн, но тебе здесь не место.
– Почему? Я просто пришла проведать Джима. – Ройшн привстала, чтобы взглянуть на лицо больного. Аппарат с кривой пульса мерно попискивал в углу. – У него такой спокойный вид. Наверное, это даже к лучшему. Вряд ли тебе понравится, если он вдруг очнется.
– Не понимаю, о чем ты.
– Если он очнется, то может вспомнить, что случилось. И рассказать другим.
– Не понимаю, почему ты стала такой стервой? – пробормотала Мэри. – Что тебе нужно?
– Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, – ответила Ройшн, снова откинувшись на стул. – Снимок и правду о ребенке.
– У меня нет снимка. – Мэри смотрела прямо перед собой. – Я его уничтожила.
Ройшн крепче сжала в руке сумку. Это ее не удивило. Рассердило – да, но не удивило. Она ждала подобного ответа. Мэри всегда так предсказуема.
– Неважно, все равно оригинал мне уже не нужен, – сказала Ройшн. – Я сделала копию.
Она сохранила отсканированное фото, которое отправила Эрин. Правда, там была только лицевая сторона, без подписи на обороте, но Мэри не обязательно это знать.
– Зачем ты пришла? Думаешь, ты знаешь о том, что случилось с ребенком? Но тебе еще надо это доказать. А ты никогда не докажешь, что у Эрин был ребенок.
Мэри залпом выпалила эти слова. Ройшн не сразу осознала смысл сказанного. Еще через мгновение то же самое дошло до Мэри. Она так побледнела, что сделать ее лицо еще белее могло бы только чудо. У Мэри отвисла челюсть, глаза округлились от ужаса. Она прижала ладонь ко рту. Потом попыталась что-то сказать, но Ройшн ее перебила.
– Спасибо, Мэри. Ты только что подтвердила то, о чем я подозревала с тех пор, как увидела этот снимок. – Ройшн рассмеялась. – Эрин была беременна, и у нее был ребенок.
– Не смеши, – резко ответила Мэри. Она попыталась как-то загладить свою ужасную ошибку. – Это чепуха.
– Ты сказала – я не смогу доказать, что у Эрин был ребенок, – возразила Ройшн. Мысли быстро крутились у нее в голове. – Значит, ты признаешь, что Эрин была беременна. Больше того: ты подтвердила, что у Эрин был ребенок.
– Все это твои фантазии, Ройшн, – презрительно фыркнула Мэри. Ее голос стал на полтона выше. Она оглянулась на медсестру и снова повернулась к Ройшн. – Ты сама не знаешь, о чем говоришь.
– О, я отлично знаю, – возразила Ройшн. – И знаешь, что я собираюсь сделать? Я дам вам несколько дней, чтобы обо всем этом поразмыслить. Тебе и твоей паршивой дочке. А потом ты подробно расскажешь мне обо всем, что случилось с тем ребенком. Я имею право это знать. И моя мать тоже. И мой отец. Понятно?
