Дрейф пака был непостоянным, и в течение следующих дней покрытый трещинами айсберг то приближался, то удалялся, пока «Эндьюранс» двигался вместе со льдами. В воскресенье, 18 апреля, он находился в семи милях от корабля.
«Это очень большой айсберг, около трёх с четвертью миль длиной обращённой к нам стороны и, вероятно, более 200 футов ввысь. Он весь в глубоких трещинах, словно сераки ледника. Две особо широкие и глубокие трещины пронизывают его с юго-востока на северо-запад, разламывая его. Огромные массы сдавливаемого льда вздыбливаются напротив его утёсов на высоту около 60 футов, демонстрируя колоссальную мощь, которую оказывает на него дрейфующий пак. Айсберг, должно быть, крепко сидит на мели. Мы с пристальным вниманием следим за показаниями стрелки гидрометрической вертушки (прибора для измерения течений, прим.), чтобы засечь, где она будет неподвижна. Будет ли это место прямо за айсбергом, или покажет, что мы дрейфуем в его направлении? Она медленно вращается по кругу. Сейчас она указывает на северо-восточную окраину айсберга, затем медленно перемещается к центру, и, кажется, остановилась, но снова двигается и сместилась на 20 градусов от нашего врага к юго-западу… Мы заметили, что два знакомых айсберга, Бастион и Пик, удалились от корабля. Вероятно, они также сели на мель.»
Сильный дрейф на запад в ночь на 18-е уменьшил наше беспокойство в отношении выноса «Эндьюранс» в зону сжатия покрытого трещинами айсберга, который и вовсе исчез из нашего поля зрения до конца месяца.
Мы попрощались с солнцем 1 мая и вступили в период сумерек, которые предшествовали полярной ночи. Солнце из-за преломления света освещало горизонт только в полдень и быстро исчезало незадолго до 2 часов. Обычно яркая аврора (полярное сияние) вечером была тусклой из-за полнолуния, установившегося 27 апреля и продолжавшегося до 6 мая. Исчезновение солнца в полярных регионах является удручающим событием, долгие месяцы тьмы приводят как к психическому, так и физическому напряжению. Но команда «Эндьюранс» не собиралась отказываться от привычной бодрости духа, и вечерние концерты сделали Ритц ареной шумного веселья, контрастирующей с холодным и безмолвным миром снаружи. «С приближением долгой полярной ночи усиливается ощущение беспомощности. Сейчас, если бы удача улыбнулась экспедиции, мы могли бы комфортно и безопасно устроиться на береговой базе, с заложенными складами и спокойно планировать поход весной и летом. Где мы теперь высадимся? Трудно спрогнозировать что-то наперёд. Лёд может вскрыться весной, но к тому времени мы будем уже далеко к северо-западу. Я не думаю, что мы должны попытаться вернуться обратно к заливу Вахсела. Быть может, мы высадимся на западном побережье моря Уэдделла, но возможно ли будет достичь какого-либо другого подходящего места ещё раньше, чтобы совершить задуманное в следующем году? Это покажет только время. Я не думаю, что кто-то из команды в унынии из-за нашего сегодняшнего положения. Все довольны и чем-то заняты, и будут делать всё возможное, пока не придёт время. А пока мы должны подождать».
