Глаза Анны были плотно закрыты. Она чувствовала отвратительную слабость, охватившую все ее тело, и молча прикусила губу, пытаясь побороть тошноту, подступающую к ее горлу.
— Мой брат доктор, Мэдж, — примирительно сказала она. — Я знаю, для тебя он всегда оставался ребенком, но он — доктор. И он должен знать, за что берется.
Мэдж с сомнением пожала плечами:
— Он говорил что–то о серебряной трубке, о каких–то опытах, которые он будто бы проводил еще будучи студентом в коммерческом госпитале над несчастной потаскушкой, вздернутой на виселицу в Канонгейте. Не знаю, дитя мое… Я ничего не знаю! Я знаю только то, что вам не следует завтра быть в Эдинбурге во время…
Фатальное слово «казни» так и осталось непроизнесенным.
— Я останусь дома и буду молиться, — просто ответила Анна.
Крупный костистый нос Мэдж, казалось, начал причинять беспокойство своей хозяйке, потому что она вдруг усердно стала промокать его большим клетчатым носовым платком.
— Дитя мое, — произнесла она через некоторое время после того, как манипуляции с платком привели к успешным результатам. — Двери вашего дома закрыты для вас. На дом вашего отца и на его имение наложен арест…
Анна молча восприняла сообщение об этом новом несчастье.
— Вам придется отправиться в Данди и остановиться там у моей сестры. У нее вы будете в безопасности.
— И отец с Лори приедут к нам туда?
— О нет! В Шотландии им оставаться нельзя. Они должны будут уехать очень далеко, и пройдет много времени, прежде чем они смогут вернуться.
— А мне нельзя будет уехать вместе с ними?
Мэдж покачала головой:
— Нет, моя девочка. Это было бы слишком тяжелым путешествием для вас. А сейчас мы едем в Лейтские доки. Я должна попытаться нанять для Лори и мастера Блайта каюту на любом корабле, капитан которого ценит золото дороже собственной шеи. Неважно, куда отправляется корабль, — сказал мне Лори, — лишь бы капитан согласился принять их на борт и уйти в море послезавтра с первым утренним приливом. Я уполномочена предложить ему за это двести золотых соверенов, если потребуется. Двести золотых соверенов за место на корабле, отправляющемся нивесть куда! Боже милостивый, да этого достаточно, чтобы купить десять домов в Эдинбурге! Но что стоит золото, если на карту поставлена жизнь человека?
Обе женщины, старая и молодая, молча сидели рука об руку, тесно прижавшись друг к другу, пока карета, неуклюже переваливаясь и трясясь на разбитой грунтовой дороге, везла их к Лейтским причалам. Анна, видя вокруг себя знакомую с детства черную кожу обивки одного из лучших ландо своего отца, чувствовала, как горячие слезы неудержимо текут по ее щекам.
