Холодный пот катился по лбу Ована, — еще четыре таких ответа, и получится, что он продал своего хозяина даром.
— А эти дамы едут с ним в Париж? — продолжал Дюбуа.
— Нет, сударь, они остановились в Рамбуйе.
— Ага! — произнес Дюбуа.
Это восклицание показалось Овану добрым предзнаменованием.
— А добрая сестра Тереза даже уехала обратно.
— Ну, — сказал Дюбуа, — это все не столь уж важно, но не следует разочаровывать начинающих.
И он добавил к стопке десять монет.
— Таким образом, — продолжал Дюбуа, — юная девица осталась одна?
— Вовсе нет, — сказал Ован.
— Как нет?
— Ее ждала одна дама из Парижа. :
— Дама из Парижа? — Да.
— Ты знаешь ее имя?
— Я слышал, как сестра Тереза называла ее госпожой Дерош.
— Госпожой Дерош! — воскликнул Дюбуа и положил на стол десять золотых, начав вторую стопку. — Так ты говоришь, госпожа Дерош?
— Да, — ответил, сияя, Ован.
— Ты в этом уверен?
— Да, Боже ж ты мой, конечно, уверен: она длинная, худая, с желтым лицом.
Дюбуа добавил еще десять луидоров. Ован сожалел, что не останавливался перед каждым эпитетом, на своей поспешности он, очевидно, потерял двадцать монет.
— Длинная, худая, с желтым лицом, — повторил Дюбуа, — Да, она самая.
— Ей от сорока до сорока пяти лет, — добавил Ован, сделав на этот раз паузу.
— Точно, она! — повторил Дюбуа, добавляя еще десять луидоров.
— И одета в шелковое платье с большими цветами, — продолжал Ован, который хотел из всего извлечь выгоду.
— Прекрасно, — повторил Дюбуа, — прекрасно.
Ован увидел, что об этой женщине его собеседник знает уже достаточно, и в ожидании замолчал.
— И ты говоришь, что твой хозяин познакомился с этой девицей в дороге?
— То есть, сударь, как сейчас подумаю, так сдается мне, что это знакомство было чистой комедией.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Думаю, они и до отъезда были знакомы. Постойте–ка, уверен, что это ее мой хозяин поджидал в Удоне.
— Хорошо, — сказал Дюбуа, добавляя еще десять золотых, — может, ты на что и пригодишься.
— Больше вы ничего не хотите знать? — поинтересовался Ован жестом игрока, собирающегося сорвать банк, протягивая руку к обеим стопкам, дававшим ему сорок луидоров чистого выигрыша.
— Минуточку, — остановил его Дюбуа, — а девушка хороша собой?
— Как ангел, — сказал Ован.
— И они, она и твой хозяин, конечно, назначили свидание в Париже?
— Нет, сударь, напротив. Я думаю, что они простились навеки.
— Ну, это тоже комедия.
— Не думаю. Когда они расстались, господин де Шанле был такой грустный.
