сначала пролегала государственная граница, являвшаяся одновременно и внешней границей Советской империи; это ее проявление и придало ей характер, с которым она вошла в историю. С тех пор как все пригодные для заселения территории на планете политически оформились, войдя в состав государств, два типа границ стали лишь дополнять, но не заменять друг друга: имперские структуры накладываются на государственные, но уже не приходят им на смену. Это и сделало задачу выявления империй столь сложной. Кто понимал имперскость исключительно как альтернативу государственности, тот приходил к выводу, что сегодня империй уже нет. Тот же, кто, напротив, исходил из наслаивания имперских структур на государственные, сталкивался с элементами власти и влиянием, не идентичными государственному устройству. То, что имперские структуры теперь отошли скорее в область неформального, является следствием своеобразной ситуации с границами империй. Государственные границы часто объединяют в себе политические и экономические, языковые и культурные рубежи. Это, с одной стороны, придает им прочность, с другой — делает их жесткими и непластичными. Имперские границы, напротив, допускают разделение политических и экономических рубежей, культурные различия здесь уже уходят на второй план, а языковые и вовсе не актуальны. Это придает границам империи формальность и увеличивает их подвижность.
Во-вторых, следует обозначить империю, отделив ее от гегемонии, при этом, однако, необходимо добавить, что переходы между гегемониальным преобладанием и имперским господством достаточно расплывчаты. Тем не менее, было бы вполне уместно отличать их друг от друга. Гегемония представляет собой преобладание в рамках группы формально равных по правам политических сил; имперскость же прекращает это, пусть и формальное, равенство, низводя подчиненных до статуса зависимых государств или же сателлитов, которые находятся в более или менее очевидной зависимости от центра.
В истекшие десятилетия позиции Советского Союза в Варшавском договоре и США в НАТО демонстрировали контраст между империей и гегемонией: Советский Союз должны были окружать государства-сателлиты, чьи действия определяются центром10, НАТО же, напротив, понималась как система принципиально равных союзников, среди которых США получили выдающееся значение как крупнейший и сильнейший из партнеров. Именно они назначали главнокомандующего вооруженными силами, в то время как остальные страны-члены могли рассчитывать на должность генерального секретаря. В противопоставлении НАТО и Варшавского договора также проявилось то, что разница между гегемонией и империей в ходе конфронтации Запад — Восток приобрела политически-идеологическую окраску.
