Я кивнула, Святослав неопределенно передернул плечами.
В печке уже весело потрескивал огонь. Я подумала, что осенью до включения отопления теперь не буду страдать от холода. Вообще-то, может, в самом деле камин починить? Хотя бы в мастерской? Дров мне Петя где-нибудь раздобудет. Или я буду ходить на помойку не выбрасывать, а собирать старую мебель. А вдруг что-то найду? Ходят же слухи по Петербургу о том, что в выброшенных старых столиках находились потайные ящички с драгоценностями, письмами известных людей и прочим интересным содержимым. Надо будет и мне более тщательно осмотреть содержимое кладовки. Правда, я там старинной мебели не видела. Даже частей старинной мебели. Я сказала бы, что там свалено то, что с собой не взяли жители коммуналки при переезде.
Лариса тем временем задумчиво осматривала печь и то и дело прикладывала руку к различным местам – проверяла, как нагревается. Я уже раскрыла форточку.
– А ведь пламя до верха не достает? – посмотрела Лариса на гостя.
– Нет, конечно, – усмехнулся он. – Но тепло распространяется. Даже не просто тепло, а жар. Плюс дым. Аппаратура должна испортиться. Кстати, если она установлена в верхней части печи, то ее, скорее всего, спускали сверху. Вы знаете, кто у вас живет сверху?
Я сказала, что женщина с взрослыми сыном и дочерью. Никаких звуков сверху, издаваемых людьми, как в предыдущей квартире, я не слышала. В предыдущей я каждую пятницу, субботу и все праздничные дни «наслаждалась» пьянками с драками и песнопениями. Там жила очень «веселая» семейка. В этой же квартире нас «забавляли» другие звуки.
Внезапно прозвучал долгий звонок в дверь. Мы втроем замерли на местах. Лариса бросила взгляд на часы. Уже перевалило за полночь.
– Похоже, вашим соседям сверху не нравится, что мы топим печь, – хмыкнул Святослав. – Кстати, дети не проснутся?
– Если будет громкий скандал, то проснутся, – сказала я. – Но я не собираюсь никого пускать в квартиру. – Я посмотрела на гостя. – Вы сходите со мной?
– Конечно.
Мы пошли в коридор. Лариса осталась, успев быстро мне подмигнуть.
Я спросила: «Кто?» – но ответа не последовало. Больше не звонили. В глазок никого не было видно. Ушли?
– Открывайте, – сказал Святослав, стоявший рядом.
Я открыла, в первый момент никого не увидела, так как смотрела прямо перед собой, а не под ноги, потом с трудом сдержалась, чтобы не заорать, и закрыла рот двумя руками.
На полу перед дверью, закрывая выход, лежал бомж. То есть это было моей первой мыслью. Мужчина неопределенного возраста был обнажен по пояс, торс покрывали многочисленные татуировки, значения которых я не знала. Верхняя часть тела показалась мне синей – то ли от татуировок, то ли от какого-то ненормального цвета кожи. На мужчине также были мешковатые штаны с несколькими заплатами разного цвета, раздолбанные ботинки, просившие каши. В дырку проглядывал голый палец. Мужчина давно не стригся и не брился. От него воняло старой мочой и еще какой-то гадостью, происхождения которой я определить не могла.
