– Нет, наши органы считали, что я кому-то посоветовал вложиться не в те акции, а они резко упали в цене.
– Но ведь такое на самом деле могло быть.
– Вероятно, вы никогда не покупали акции.
– Никогда, – признала я. – Мне бы семью прокормить. Какие уж тут акции. Слава богу, ремонт в этой квартире не нужно делать. Я бы, правда, все равно не стала делать. И сил нет, и некогда, и лишних денег нет на хорошие материалы. А плохие покупать не хочется. И нанимать рабочих дорого – если хороших мастеров. Гастарбайтеров никогда бы не стала.
Святослав задал естественный вопрос о том, кто покупал эту квартиру мне и моим детям. Значит, по моему виду не похоже, что у меня есть богатый любовник? Или вообще какой-то любовник?
Я вкратце пояснила. Мы к этому времени уже вернулись на кухню, и Святослав готовился к истреблению «домового». Мужчина затопил печь, от которой рекомендовал отодвинуться Ларисе, внимательно посмотрел на нас и спросил, не слышали ли мы ночью какие-нибудь шаги, вздохи и высказывания.
– Шаги и вздохи, – сказала я. – Высказываний не было. Или только пока.
– Ваша Маргарита слышала? – пораженно воскликнула Лариса.
– Да, и я только что об этом вспомнил. Именно поэтому она и хотела, чтобы я здесь ночевал. Я предлагал встречаться у меня, когда ее муж в командировке. Галушко вообще часто уезжал. И на природу у него были выезды с партнерами – называлось это то ли на рыбалку, то ли на охоту, только добычи он никогда не приносил, кроме венерических заболеваний. Маргарита боялась одна оставаться в этой квартире. Я, признаться, ей не верил. И Галушко не верил.
– То есть эти звуки слышались только, если она оставалась одна?
– Не могу сказать точно. Вроде и при Галушко было. Но он очень крепко спал. Он же поддавал каждый вечер. При мне не было. Но я тоже крепко сплю. «Домового» точно не было. Про него Маргарита не говорила.
– А что за высказывания?
– Что-то типа «Я умер, но я здесь», «Это моя квартира», «Убирайтесь, пока живы». Я вообще думаю, что Маргарита могла сбежать после смерти Галушко, так как уже была на грани нервного срыва. И меня Галушко на ее глазах убил. Такое зрелище на кого угодно подействует. Или сбежала сразу после ухода Галушко со мной – если нашла деньги. Я повторяю: я не знаю. Но теперь я сам услышал «домового» в печи. И если еще вы слышали ночью шаги и вздохи, это говорит о том, что они на самом деле звучат.
– Николай Соколов искал что-то другое, не деньги Галушко, – вдруг сказала Лариса, пробуя печку рукой.
