— Я и сама этого не знала, пока не приехала сюда, — призналась девушка.
— Ты знаешь, что цвет воды в этой бухте точно такого же оттенка, как твои глаза?
— Тебе виднее, — пожала она плечами и подняла бокал. — За море? Ты можешь присоединиться.
— Ты права. Сегодня никаких правил, — Глеб сделал несколько шагов к подпорной стене, оформленной в виде скалы, или действительно это была скала — в свете фонарей было не разобрать. Там на столе стояла початая бутылка и пустой бокал. Глеб, видимо, взял его на всякий случай, но сам так и не решился нарушить свой обет.
— Ни разу не была на море? — вернулся Глеб с бокалом в руке.
— Была, но давно. В детстве. На Чёрном. С мамой и отцом. К сожалению, я почти ничего не запомнила с той поездки.
— Тогда — за море, — поднял Глеб свой бокал и посмотрел на Катю так, что будь в её бокале сейчас расплавленное олово, она бы и его выпила.
Под впечатлением от взгляда Глеба, Катя осушила свой бокал до дна. И содрогнулась, может, от щекочущих пузырьков игристого напитка, а может, от щекочущего взгляда.
Глеб забрал у неё бокал и, вернувшись, протянул Кате руку:
— Потанцуем?
— С удовольствием, — она вложила пальцы в его протянутую ладонь. Его вторая рука легла на Катину спину. И зря он прижал её к себе так невесомо и так нежно. Её тело откликнулось на его прикосновение. Откликнулось дрожью и яркой горячей волной, что зарождалась намного ниже его руки и поднималась вверх, пока не накрыла её просто невыносимо мучительным желанием его поцеловать.
И то, что приходилось сдерживаться, довольствуясь лишь этими двумя пылающими под его ладонями местами, делало ожидание его прикосновений ещё более мучительным, его руки ещё более желанными, его дыхание нестерпимо волнующим и весь остальной потенциал этой встречи, что пока лишь намечался, как никогда притягательным.
Глеб вёл, кружа Катю в танце по гладким камням. И она не чувствовала их жёсткости для своих босых ног, не слышала музыку, в такт которой они, кажется, не попадали. Она слышала мелодию плещущихся о берег волн, видела лунный свет, чувствовала на шее горячее дыхание Глеба и теперь знала, как поёт её сердце. Голосом ровным, чистым, мощным. Он всё же разбудил его. Всё же заставил зазвучать. Словно Русалочка, отдавшая свой чарующий голос за возможность иметь ноги, Катя только что отдала душу за этот голос.
«Что ты отдашь ему, когда он захочет большего?»
Теперь Катя знала ответ на этот вопрос.
Всё! Всё, что он попросит. И всё, чего не попросит — тоже. Всё, что сможет заставить её сердце так петь.
