— Нафаня, нам пора!
— Не-е-ет, — сопротивлялась девочка и сложила бровки домиком, стараясь его разжалобить.
— Стеф! — прозвучало как приказ. — Я сказал, нам пора!
— Пока, Катя, — помахала девочка вяло. — Пока, Гастон!
— Пока, — повернулся Андрей, спускаясь с крыльца. — Мы приедем завтра утром. Отвезу тебя по твоим делам.
— Да, хорошо. Спасибо, — кивнула Катя, глядя как он пятится.
«Ты, конечно, можешь вернуться», — просто умолял её взгляд. Но Андрей, похоже, был не из тех, кто может воспользоваться слабостью пьяной женщины.
«Определённо, надо заканчивать пить, — ругала себя Катя, убирая посуду и всё же посматривая на дорогу: не вернётся ли он. Уже со страхом. — Ведь решила же для себя, что с Андреем торопиться не буду. Что вообще буду казаться равнодушной. И что? Стоило только пригубить вино и, пожалуйста, чуть сама же и не затащила его в койку. Стыдись, Катя, стыдись!»
Но стыдно не было абсолютно.
«Это просто инстинкт — перебить запах другого самца. Просто чувство самосохранения — клин вышибить клином. Просто страх остаться одной в постели, что, казалось, ещё хранила тепло Глеба» — уговаривала себя Катя.
Это с утра она была такая гордая. Это рядом с Андреем казалась сама себе такой легкомысленной. Вечер всё раскрасил в цвета лёгкой грусти.
И вместо того, чтобы накрыться с головой одеялом и попробовать заснуть, она накинула куртку и пошла на берег.
Пристегнула к ошейнику щенка купленный поводок и спустилась всё на тот же каменистый пляж за забором.
Ночью на берегу намного красивее, чем днём. Море шуршит по камням. Окатанное бутылочное стекло самоцветами сверкает в лунном свете. Влажные камни блестят, добавляя таинственности. И хоть мрачные тени, притаившиеся за брошенными лодками, и кажутся зловещими, с Катей пёс, любопытный нос которого следит только за бегающей по берегу живностью. А значит, кроме этих подозрительных многоножек, никого живого по близости и не наблюдается.
Катя зябко поёжилась. Морской бриз выветрил из головы остатки хмеля. И появилось чувство досады. На себя. За какую-то нездоровую поспешность, с которой она заинтересовалась этим Андреем. На него. За его равнодушие в ответ. На Глеба. За его напор и стихийность, с которой он случился. На Димку, который дулся и не мог помочь ей сейчас разобраться в себе. А ведь он был у неё главным консультантом по мужским вопросам. И даже на соседку Катя разозлилась. Из-за своей жадности она лишила Катю самого главного — подлинной жизни отца. Того, ради чего она сюда приехала.
