— Ну, — отняла она руку. — Примерно так я и расценила твоё молчание. Честно говоря, я тебя уже не ждала.
— М-м-м, — понимающе кивнул он, сделал глоток своего ядовитого пойла и отставил кружку. — Честно говоря, я и сам не думал, что вернусь.
Ему явно надоело и оправдываться, и извиняться. И этот её обвинительный тон Кате и самой не нравился. Чёрт его знает, откуда они взялись: и этот гонор, и эта досада. Если Катя и была обижена на Глеба, то лишь за то, что он опоздал так бездарно. За то, что всего за несколько секунд до его возвращения она решила, что свет клином на нём не сошёлся. А если и сошёлся, но уже совсем не на нём.
Глеб встал. Снял со спинки стула свой пиджак.
— Спасибо за кофе, — он пошёл к двери.
Большое спасибо за покупку! За оказанное автору доверие и поддержку. За внимание к моему творчеству.
Отдельная искренняя признательность за награды.
С уважением, Елена Лабрус
Всего три шага до двери.
Катя точно знала, что если Глеб сейчас уйдёт, то уже никогда не вернётся. Вот только не знала, хочет ли она, чтобы он остался. И у неё так мало времени оставалось на размышления!
Дверь скрипнула, впуская шум дождя, и сырой холодный воздух.
— Глеб! — Катя встала. Противно заскрипел ножками по полу отодвигаемый стул. Парень замер. — Не уходи.
Он закрыл дверь. Вздохнул, а потом только повернулся. Спокойно, испытующе посмотрел на девушку. И в этом его взгляде она прочитала то, что и сама хотела предложить: перевернуть эту страницу, не выяснять отношения, которых, по сути, у них и не было. Не нужны были эти обиды им обоим.
— Дашь мне полотенце?
— Зелёное пойдёт? — улыбнулась Катя, покосившись на спящего на зелёной тряпке щенка.
— Любое, — снова снял свой дорогой деловой пиджак мэр Острогорска. — Я невыносимо устал и хочу есть.
Пока Глеб плескался в душе, Катя варила магазинные пельмени, делала салат и пыталась накормить остатками варёной колбасы щенка одновременно. Нарезанный маленькими кубиками «деликатес» Гастон пожамкал, но остался явно не в восторге.
Глеб, в полотенце на бёдрах и с брюками в руках, от запахов, стоящих в комнате, тоже сморщился.
— Так, — угрожающе покачала Катя шумовкой. — Не привередничай. А то отдам тебе то, что не доел пёс.
— Что-то я уже ревную к этому парню, — подозрительно прищурился Глеб на Гастона, который внимательно рассматривал его с пола.
Почуяв неладное, щенок тут же сделал лужу. Катя бросила шумовку, когда он посеменил к дивану, и, всплеснув руками, снова пошла за тряпкой.
