Н. М. Пржевальский, первый проложивший смелые маршруты вглубь Центральной Азии, уничтожил предубеждение о недоступности этих территорий, царившее тогда в представлениях ученых всего мира.
Смело открывая страницу за страницей книгу природы Центральной Азии, Пржевальский не останавливался подробно ни на одной из них. Устремленный к новым географическим открытиям, он спешил вместа, с которых еще не была сорвана завеса "неизвестного".
"...Впрочем Географическое общество, смотря, как и сам Пржевальский, на его смелые маршруты, как на предварительные научные рекогносцировки неведомых стран (достоинство которых обусловливалось высокими личными качествами и талантливостью H. M. Пржевальского), конечно, сознавало, что много еще останется доделать впоследствии на путях, смело пробитых путешественником..." {П. П. Семенов-Тян-Шанский. История полувековой деятельности Русского географического общества, ч. II.}.
М. В. Певцов по складу своего ума и характера относился к иному типу исследователей. Его не манили с такой силой, как Пржевальского, неведомые страны, он не испытывал и столь сильной страсти к самому процессу путешествия. В этом отношении М. В. Певцов скорее был похож на Г. Н. Потанина -- исследования обоих устремлены главным образом к глубокому идетальному изучению местности, к получению наиболее точных, многократно проверенных данных.
Методика, принятая Певцовым в Тибетской экспедиции, представляла собой переход к следующей, после рекогносцировок Пржевальского, ступени географических исследований, получившей полное развитие только в современных экспедициях. Если в пространственном отношении исследования Пржевальского можно назвать "линейными", то в экспедиции Певцова они уже были до некоторой степени "площадными"; если во времени первые были "мимолетными рекогносцировками", то вторые имели уже определенные элементы "стационара".
Наконец, еще одна методическая особенность Тибетской экспедиции. Пржевальский считал, что "единственной гарантией успеха его предприятий было их безусловное подчинение одной энергичной воле, а потому, относясь с братской гуманностью к овоим спутникам, он держал их в строгом дисциплинарном подчинении" {П. П. Семенов-Тян-Шанский. История полувековой деятельности Русского географического общества, ч. II, 1895 г.}. Всю наиболее ответственную научную работу Пржевальский стремился выполнить сам, доверяя помощникам лишь второстепенные дела. Певцов в Тибетской экспедиции, наоборот, распределил основные научные обязанности между членами экспедиции, одновременно сам занимаясь всем комплексом географических исследований и, в особенности, астрономическими и метеорологическими наблюдениями. Систематические остановки на более или менее длительный срок в
