Путешествие в Кашгарию и Кун-Лунь | страница 29

Здесь же следует отметить, что труды всех участников Тибетской экспедиции имели огромное значение для науки, и им будут посвящены лучшие страницы книги, которую напишут об истории исследования природы Центральной Азии.

* * *

Зима 1891 года. Прошло около двух лет с тех пор, как Тибетская экспедиция (покинула пределы России. Последние восемь месяцев от нее уже не приходило на родину никаких известий. Столько же времени ничего не знали о ее судьбе и русские консулы в Кашгаре и Урге. Все это начинало вызывать серьезное беспокойство, когда, наконец, в Петербурге было получено сообщение о том, что Певцов и его спутники благополучно прибыли в Зайсанский пост.

Третьего января 1891 года население Зайсана встречало отважных русских путешественников, проложивших еще один маршрут в труднодоступных областях Центральной Азии. На улицах поселка, -- вспоминает Певцов,-- "...на всем пути до отведенной нам квартиры теснились толпы народа, собравшегося посмотреть на приезд своих соотечественников из далекого путешествия по чужим краям".

На следующий день начали поступать многочисленные телеграммы с приветствиями и поздравлениями и первая -- из Омска, от Западно-Сибирского отдела Русского географического общества.

Закончилось третье и последнее путешествие М. В. Певцова по Центральной Азии...

Второго октября 1891 года на торжественном собрании членов Русского географического общества, после приветственной речи вице-председателя Общества П. П. Семенова-Тян-Шанского М. В. Певцов сделал первое краткое сообщение о результатах совершенного им путешествия. А в 1895 году -- в год пятидесятилетнего юбилея Русского географического общества, был издан и самый отчет Певцова, составляющий первый том Трудов Тибетской экспедиции.

Чем же обогатила географическую науку эта экспедиция?

Какие новые научные сведения принесла она о Центральной Азии?

Некоторые географы (современники М. В. Певцова и даже ныне живущие) склонны были рассматривать Тибетскую экспедицию, несмотря на все ее достижения, только как сокращенную по программе экспедицию Пржевальского. Певцову даже ставилось в вину, что "он ограничил свою задачу лишь доисследованием некоторых областей Восточного Туркестана и северного Тибета" {Н. В. Павлов. Путешественник и географ Петр Кузьмич Козлов. М., 1940 г.}. С этим, однако, нельзя согласиться.

Действительно, план экспедиции, намеченной сначала вВосточный Тибет, был сокращен; соответственно изменился, как нам известно, и главный объект исследований. Но вместе с этим в Тибетской экспедиции была принята несколько иная и самая методика исследований. Причем ее изменение уже диктовалось в то время более высоким уровнем рекогносцировочной изученности Восточного Туркестана. Поэтому Тибетскую экспедицию не следует рассматривать только как механически реорганизованную экспедицию Пржевальского, во главе которой "волею судьбы" {Там же.} был поставлен М. В. Певцов. Это была новая экспедиция со своими программой, задачами и методами, в результате которых исследования Певцова, Роборовского, Козлова и Богдановича дали результаты, вряд ли бы возможные при иных обстоятельствах.